— Мне? — Лариса едва сдерживалась. — Ты продаёшь квартиру, даже не поставив меня в известность? А как же ипотека? Мы её не закрыли!
Юрий скрестил руки на груди:
— Я закрыл ипотеку. И вообще, какое тебе дело? Ты же отказалась от квартиры.
— Я отказалась от доли при условии, что ты вернёшь деньги моих родителей! Восемьсот тысяч, помнишь? Ты обещал!
Юрий усмехнулся:
— Обещал? Может быть. Но знаешь что? Тебе и так много досталось.
— Мне?! — Лариса не верила своим ушам. — Ты забрал всё! Всю технику, всю мебель! Я ушла практически с одним чемоданом!
— Да ну? — Юрий выглядел насмешливым. — А кто, по-твоему, выплачивал ипотеку все эти месяцы? Я! А кто остался обеспечивать детей? Тоже я!
— Детей?! Мы делим обязанности пополам, и ты это знаешь! Я плачу за их кружки, одежду, лечение…
— А ещё ты очерняешь меня перед всеми друзьями, — перебил Юрий. — Рассказываешь, какой я плохой, как тебя обманул. Думаешь, я не знаю?
Лариса онемела от возмущения. Это было настолько перевёрнутое с ног на голову обвинение, что она не знала, что ответить.
— Ты с ума сошёл? Это ты всем рассказываешь, что я тебя обокрала! Что я забрала всё из квартиры, хотя ты прекрасно знаешь, что это ложь!
Юрий внезапно изменился в лице. Его спокойная насмешка сменилась злостью.
— Ты гнида, ты меня обокрала! — прошипел он. — Ты и твои родители! Всегда считали меня недостойным, всегда смотрели свысока! Думаешь, я не видел, как твоя мамаша морщилась каждый раз, когда я приходил?
Лариса отшатнулась, не узнавая человека перед собой. Куда делся тот спокойный, рассудительный Юрий, с которым они сидели на кухне и делили имущество полгода назад?
— Юра, что ты такое говоришь? Мои родители всегда хорошо к тебе относились! Они столько для нас сделали! Эту квартиру помогли купить…
— Да-да, — перебил Юрий, — твои святые родители! Только и разговоров, что о них! А что я всё это время пахал как проклятый, это никого не волнует?
Лариса стояла, пораженная этим внезапным взрывом. Неужели все эти обиды копились в нём годами? Неужели их мирный развод был лишь иллюзией?
— Послушай, — она попыталась говорить спокойно, — мы договорились разойтись цивилизованно. Это не имеет отношения к моим родителям. Я просто хочу знать, что происходит с квартирой, в которой я тоже участвовала. И где мои деньги, которые ты обещал вернуть.
Юрий фыркнул и отвернулся.
— Нет никаких денег. Твои родители богатые, переживут.
— Это не вопрос богатства! Это вопрос честности! — Лариса почувствовала, как дрожит голос. — Мы же всё обсудили. Ты согласился на всё. Сам! Добровольно!
— Да-да, — Юрий махнул рукой. — Уходи давай. У меня дела.
Юрий захлопнул дверь прямо перед носом Ларисы. Женщина ошеломлённо стояла перед закрытой дверью, пытаясь осознать произошедшее. Внутри бурлила такая смесь ярости и унижения, что хотелось закричать, разбить эту проклятую дверь, вытрясти из бывшего мужа и деньги, и человеческое отношение.
Лариса медленно спустилась по лестнице. Мысли путались. Почему Юрий поступает так? Она ведь не тянула с него последнее, не делила имущество по сантиметру, не устраивала скандалов! Напротив, ушла, оставив практически всё. А теперь Юрий выставляет её алчной хищницей перед всеми знакомыми, друзьями, семьёй.
Добравшись до машины, Лариса села за руль, но не завела двигатель. Телефон в сумке звякнул — пришло сообщение от Татьяны: «Как поговорили? Что Юра сказал?»
Лариса отбросила телефон. Сейчас она не могла разговаривать ни с кем. Особенно с теми, кто, возможно, верил басням Юрия.
Всю дорогу домой Лариса прокручивала в голове каждое слово, сказанное между ними за последние полгода. Каждое обещание. Каждую договорённость. Нет, она не сошла с ума. Всё было именно так, как она помнила. Юрий действительно согласился вернуть деньги родителей. А мебель, техника и всё остальное осталось ему.
Дома Лариса открыла компьютер и написала Юрию:
«Почему ты врёшь всем о том, что я тебя обокрала? Ты прекрасно знаешь, что я оставила тебе всё: мебель, технику, даже подарки от твоих родителей».
Юрий ответил через час:
«Я ничего такого не говорил. Люди сами додумывают».
Этот лживый ответ стал последней каплей. Лариса набрала номер Юрия.
— Зачем ты врёшь? — спросила Лариса сразу, как только Юрий ответил. Голос звучал неожиданно спокойно.
— Я ничего такого… — начал юлить Юрий, — просто сказал, как есть. Мне правда тяжело было после развода.
— Тебе тяжело? — Лариса едва сдержала смешок. — С мебелью, техникой, квартирой? А как насчёт меня? Я начинала с нуля! В съёмной квартире, с пустыми стенами!
— Слушай, ты же знаешь, люди всё перевирают, — Юрий вздохнул, и в этом вздохе Лариса услышала такую фальшь, что затошнило. — Я просто сказал, что ты ушла с вещами.
— Да, своими вещами. А ты — со всем остальным.
Лариса бросила трубку. Сил продолжать этот разговор просто не осталось.
«Хватит это терпеть», — подумала Лариса, глядя на лежащий перед ней телефон. Она слишком долго позволяла Юрию очернять её имя. Слишком долго молчала, думая, что правда сама пробьёт себе дорогу.
Остаток вечера Лариса провела, разбирая документы: чеки на технику, оставленную Юрию, выписки из банка, подтверждающие переводы от родителей на первоначальный взнос за квартиру, скриншоты переписок, где обсуждались условия развода. Собирала не для суда — к юристам Лариса не собиралась. А для правды.
Следующим утром, выпив чашку крепкого кофе, Лариса открыла свою страницу в социальной сети. Обычно она редко что-то публиковала, особенно личное. Но сегодня был особый случай.
Лариса набрала заголовок: «Как я «обчистила» своего бывшего. Со списками и цифрами». Затем, стараясь сохранять спокойный тон, описала всю ситуацию: от начала развода, когда они мирно договорились о разделе имущества, до сегодняшнего дня, когда Лариса узнала, что бывший муж распространяет о ней ложь.
К посту Лариса приложила фотографии квартиры до отъезда — с мебелью и техникой, которая осталась Юрию. Добавила сканы чеков, подтверждающих, что многое из этого было куплено на деньги её родителей.
Рука замерла над кнопкой «Опубликовать». Правильно ли это? Не опускается ли Лариса до уровня Юрия, вынося личное на публику? Но ведь Юрий сам начал, распространяя ложь среди их общих знакомых.
«Я не обязана молчать, когда меня поливают грязью», — решила Лариса и нажала кнопку.
В течение дня под постом появилось множество комментариев. К удивлению Ларисы, большинство выражало поддержку. Даже некоторые друзья Юрия писали слова сочувствия. Татьяна оставила длинный комментарий с извинениями за то, что даже на мгновение поверила словам Юрия.
Вечером разразилась буря. Юрий позвонил, едва сдерживая ярость:
— Ты что, с ума сошла? Зачем ты это выложила?
— Ты начал, — спокойно ответила Лариса. — Я просто перестала молчать.
— Ты понимаешь, что выставила меня лжецом перед всеми? Люди теперь от меня отписываются!
— Совесть возвращается, когда правда становится публичной, — сказала Лариса и отключила звонок.
Казалось бы, Лариса должна была испытывать триумф или хотя бы злорадство. Но вместо этого пришло странное, тихое чувство освобождения. Словно тяжёлый груз, который давил на плечи все эти месяцы, наконец исчез. Нет, Лариса не радовалась и не мстила. Просто вернула себе право на собственную историю, на правду.
Лариса поняла простую истину: она не обязана быть святой, чтобы не быть стервой. Её правда — её броня.
На следующий день Татьяна позвонила:
— Слушай, я тогда поверила Юре. Прости. Теперь всё понятно.
Лариса впервые за долгое время улыбнулась не вежливо, а искренне.
— Ты не виновата. Люди часто верят первому, кто рассказал историю.
— Да, но я-то тебя знаю. Должна была понимать, что ты на такое не способна, — в голосе Татьяны звучало настоящее раскаяние.
После этого звонка последовали другие. Знакомые, друзья, даже дальние родственники — все выражали поддержку, а некоторые признавались, что слышали версию Юрия и теперь стыдятся, что поверили.
Через неделю после публикации поста раздался звонок от Юрия. Лариса колебалась, но решила ответить.
— Лара, — голос Юрия звучал непривычно тихо, — я хочу извиниться. Я… наговорил лишнего.
Лариса молчала, ожидая продолжения.
— Я начал переводить деньги. Проверь карту. Первые сто тысяч уже там. Буду отдавать по сто тысяч ежемесячно. Как договаривались.
— Почему сейчас? — спросила Лариса.
— Юрий шумно выдохнул в трубку:
— Потому что ты права. И потому что, оказывается, сложно жить, когда все знают, что ты лжец.
Лариса проверила банковское приложение. Действительно, сто тысяч рублей от Юрия. Первая выплата из обещанных восьмисот тысяч.
— Спасибо, — сказала Лариса. — И… насчёт поста. Я не буду его удалять. Но если ты продолжишь выплаты, я напишу обновление, что ты начал возвращать долг.
— Справедливо, — согласился Юрий.
После этого разговора Лариса задумалась о том, как рассказать обо всём происходящем детям. Конечно, сейчас они ещё маленькие и мало что понимают в отношениях взрослых. Но когда-нибудь могут спросить, почему родители разошлись, почему папа говорил одно, а мама — другое.
Лариса решила для себя: если спросят — расскажет. Но без яда, без желания очернить Юрия в глазах детей. Только факты. Потому что важнее быть честной перед собой, чем казаться безупречной в чужих рассказах.
В выходные Лариса встретилась с подругой в кафе неподалёку от их бывшей с Юрием квартиры. После встречи, выйдя на улицу, Лариса на мгновение остановилась и посмотрела в сторону знакомого дома. Странно, но впервые со дня развода она не ощутила боли или горечи. Только лёгкую ностальгию — как от перелистывания старого фотоальбома.
Лариса медленно шла по улице, наслаждаясь тёплым весенним днём. Позади осталось многое: любовь, превратившаяся в привычку, совместная жизнь, предательство, борьба за правду. Но Лариса поняла, что самое ценное, что она унесла с собой из того брака — это саму себя. Сильную женщину, которая не позволит никому, даже близкому человеку, переписывать её историю.
Юрий продал квартиру через месяц. Лариса узнала об этом случайно, от той же соседки. Но теперь эта новость не вызвала в ней ни боли, ни тревоги. К тому времени Юрий перевёл уже триста тысяч из обещанных восьмисот. И, похоже, собирался выполнить обещание до конца.
Иногда, передавая детей Юрию на выходные, Лариса ловила его взгляд — смущённый, виноватый. Он так и не смог полностью посмотреть ей в глаза после той истории с постом. Но это больше не имело значения. Лариса двигалась дальше.
В маленькой съёмной квартире, которую Лариса постепенно обживала, становилось по-настоящему уютно. Новая мебель, новые занавески, новые привычки и хобби. Лариса снова начала рисовать — увлечение, которое забросила ещё до замужества. Жизнь обретала новые краски.
Конечно, момент развода не стёрся из памяти. Но теперь, когда правда стала известна, когда справедливость восстановлена, Лариса могла отпустить обиды. Не ради Юрия — ради себя.
Спустя год после всех этих событий Лариса снова проходила мимо дома, где когда-то жила с бывшим мужем. На месте их бывшей квартиры уже давно жили другие люди. Жизнь продолжалась. Лариса улыбнулась своим мыслям. Главное в этой истории не то, что сделал бывший муж, и даже не то, как Лариса восстановила свою репутацию. Главное — что она научилась ценить себя, доверять своей правде и не позволять никому переписывать её историю.
