Макс не совсем понял, о чем говорит мама, но в очередной раз убедился – она слишком добрая. Вон сколько бабушка ей плохого наговорила, а мама её все равно оправдать пытается. Только зачем – непонятно.
Он глянул на часы и подскочил на месте.
– Елки! Меня Валентина Михайловна сегодня с потрохами съест! Я уже на первый урок опоздал!
– Пойдешь ко второму! – Оля ухватила рванувшего было с кухни сына за старенькую футболку и усадила за стол. – Ты же не завтракал!
– Некогда, мам!
– Ничего! Не убежит твоя школа! Скоро тебя ветром носить будет! Вон, какой худющий стал! Смотреть страшно!
Подвинув ближе к сыну тарелку с бутербродами, Оля вышла из кухни, чтобы разбудить Артема.
Через полчаса Макс уже бежал к школе, крепко держа за руку скачущего вприпрыжку за ним брата.
– Макс, Макс, а ты вечером со мной поиграешь?
– Обязательно.
– А научишь меня мотоцикл рисовать?
– Научу.
– А машинку?
«Что назло? Женится?» — неожиданный поворот в городской семье
Читайте также:
«Что назло? Женится?» — неожиданный поворот в городской семье
– И машинку.
– А…
– Артем! Я тебя чему угодно научу, только сейчас закрой рот, потому что мороз на улице, и шагай быстрее, договорились?
– Ага!
Перспектива заполучить старшего брата на весь вечер в свое распоряжение Артема впечатлила, и остаток пути он честно молчал, только изредка поглядывая на, непривычно серьезного, Макса.
– Макс, Макс, а ты сердишься?
– Макс вынырнул из своих мыслей и удивленно глянул на Артема.
– Нет. С чего ты взял?
– Не знаю. Ты молчишь и глаза как шашки. Ну, те, которые черные. Круглые такие.
– Задумался просто! Ладно, беги и не балуйся, понял? Маме не скажу. Сам я тобой разберусь.
– В угол поставишь? – Артем поинтересовался с таким живым интересом, что Макс погрозил ему пальцем.
– Не буду учить тебя машинку рисовать!
– Не надо! – Артем замотал головой. – Макс, я, правда, буду себя хорошо вести, если Лена опять мне воды в кровать не нальет. Тогда я ей дам, а машинку мы завтра нарисуем, ладно?
– Артем, девочек обижать нельзя.
– Лена — не девочка! Она вредина!
– Все равно нельзя. Мы же не знаем, какая Настя у нас вырастет. Вдруг тоже будет вредина, и кто-то из пацанов в садике её обижать будет? Что тогда?
– Бить будем? – Артем вопросительно поднял тонкие светлые бровки.
– Кого? – не понял Макс.
– Не Настю же! – возмутился Артем. – Пацанов!
– А! Ну, это уже по обстановке. Но лучше бы обойтись без кулаков. Папа говорил, что сразу дерутся только странные люди. Нормальные сначала думают и решают вопрос по-другому.
Свекровь выкрикнула: «Будешь всю мою родню бесплатно лечить!»
Читайте также:
Свекровь выкрикнула: «Будешь всю мою родню бесплатно лечить!»
Макс стянул с брата свитер, одернул на нем рубашку и подтолкнул к двери в группу.
– Шагай! Я вечером за тобой приду!
– А почему не мама?
– Мама сегодня раньше на работу уйдет. Скоро праздники, и в магазине много чего сделать надо.
– Понятно! – Артем серьезно кивнул. Он знал, что мама работает товароведом в большом круглосуточном магазине. Они с братом ходили как-то к ней на работу. Магазин был очень большим, Артем даже побоялся потеряться там и поэтому крепко держал брата за руку. Насти тогда еще не было, мама только ждала её, а папа был жив… При мысли о папе в носу у Артема привычно защипало, и он повертел головой, выискивая Лену. Надо отвлечься, а то он просто разревется сейчас как маленький, и потом его долго будут дразнить «ревой-коровой», потому что объяснять, почему он плакал, Артем никому не станет.
Валентина Михайловна слово свое сдержала. В кабинет к директору Максу пришлось прогуляться в тот же день. Он угрюмо молчал, пока Валентина Михайловна перечисляла все его «подвиги», и настоящие, и вымышленные. Последних, к слову сказать, было больше, но Макс решил не спорить.
– Очень сложный мальчик! Очень! Вы же видите, Марина Сергеевна. Надо с этим что-то делать, а иначе его ждет учет в ПДН или что похуже, а нас – неприятности.
Марина Сергеевна разглядывала Макса с каким-то, непонятным пока, интересом. И, когда Валентина Михайловна закончила говорить, попросила её выйти, чтобы переговорить с Максом наедине.
– Чаю хочешь?
Вопрос был настолько странным и неуместным, что Макс от удивления вытаращился на директора, забыв, что надо ответить.
– Будем считать, что твое молчание – знак согласия. – Марина Сергеевна щелкнула кнопкой электрического чайника, стоявшего на тумбочке у стола, и достала из ящика коробку конфет. – Любишь «Птичье молоко»?
Макс не нашел ничего лучшего, как кивнуть. Происходящее было настолько непонятным, что он решил помалкивать пока, чтобы ничего не испортить.
– Ты ведь опаздываешь не потому, что хочешь?
Макс замотал было головой, но потом все-таки хрипло ответил:
– Нет.
– Маме помогаешь?
Макс кивнул.
– Настя маленькая еще и ей самой трудно. А я все-таки уже взрослый.
– Ты не просто взрослый, Макс. Ты, как ни странно это прозвучит, уже мужчина! Это меня очень радует. Если ты не растеряешь то, что у тебя уже сейчас есть за душой, то мама будет очень тобой гордиться. Ты уже хороший человек, который думает не только о себе, но и о близких. И ругать тебя за опоздания я сегодня не буду, но все-таки попрошу, по возможности, приходить в школу вовремя. А насчет Валентины Михайловны ты не переживай, хорошо? Я с ней поговорю. Мне почему-то кажется, что ты совершенно не та кандидатура для какого-либо учета или организации неприятностей для меня и школы. Я права?
Макс молча кивнул и сунул в рот конфету. Правильно папа говорил – не знаешь, что сказать, лучше помалкивай. Сойдешь за умного. Работает его наука… Надо будет маме рассказать обо всем. Или лучше не рассказывать?
Не нужно мне такое счастье… краденное
Читайте также:
Не нужно мне такое счастье… краденное
Макс настолько погрузился в свои мысли, что пропустил момент, когда Марина Сергеевна поставила перед ним чашку с чаем и спросила:
– Ты голодный?
– Нет. Мы завтракали. – Макс ответил машинально, не задумываясь, но тут же спохватился. – Мама нас завтраком накормила перед уходом. Ругалась, что я худой.
– Тебе и положено в таком возрасте. Вы же как электровеники носитесь весь день! Эх, Макс, мне бы немножечко вашей энергии. И такого же метаболизма!
Дородная Марина Сергеевна рассмеялась, и Макс выдохнул окончательно. Раз смеется, значит, точно не сердится.
Одноклассники, которые ждали его у двери директорского кабинета с начала перемены, засыпали Макса вопросами, но он только отмахнулся:
– Ругала, что опаздываю. Просила не расстраивать маму.
Разом потерявшие к нему интерес ребята отстали, и Макс уселся на подоконнике в коридоре, притащив учебник физики. Утром не успел дочитать параграф, так может сейчас получится? А то не видать ему нормальной оценки как своих ушей.
Ухо свое Макс, конечно, не увидел, но почесал его от души, после того как ответил и получил законную свою пятерку. Волновался почему-то как никогда, и уши заполыхали двумя яркими фонариками так, что даже физичка сказала ему:
– Макс, не волнуйся! Я же вижу – ты учил.
Дома Макс помог маме с уборкой и, «выгуляв» Настю, уселся за уроки. Артем ведь от него вечером не отстанет, и придется рисовать с ним и машинку, и все остальное. Хорошо еще, что погода сегодня плохая, а то Данила обиделся бы, что Макс отказывается на горку с пацанами идти уже третий раз подряд. А как тут уйдешь, если у мамы самые «горячие» дни в магазине? Скоро Новый Год, и люди стараются подготовиться к празднику заранее, поэтому у мамы сейчас очень много работы. А работа – это важно. Им и так очень повезло, что мамина подруга, тетя Катя, помогла ей устроиться в этот магазин. Всё-таки маме и по профессии, и зарплата хорошая. Такое место очень сложно найти и терять нельзя ни в коем случае. Маме просто повезло, что кто-то так вовремя там уволился и освободилась эта должность. Только выходить пришлось раньше, чем она планировала. И опять-таки, хорошо, что ей разрешили, ведь Настя еще маленькая совсем.
Мама уложила Настю и убежала на работу. Артем, довольный, черкал в альбоме фломастерами, а Макс доделал биологию и хотел уже приняться за алгебру, как вдруг почувствовал странный запах. Он метнулся на кухню, но плита была выключена. Только запах стал почему-то гораздо сильнее. Уже понимая, что что-то не так, Макс бросился в комнату. Он подбежал было к Настиной кроватке, но передумал.
– Артем, одевайся! Бегом!
Макс быстро натянул на брата теплые штаны, куртку и помог обуться.
Папка с мамиными документами… она всегда говорит, что это самое главное – документы не забыть, если что… Настин теплый комбинезон…
Макс вытащил сонно хныкнувшую сестру из кроватки и скомандовал:
– Быстро на улицу!
Артем, не понимая, что происходит, затопал было к выходу, но Макс скомандовал снова:
– Держись за мой карман, понял? Крепко держись, а то потеряешься!
В подъезде уже захлопали двери, и соседи удивленно перекрикивались, пытаясь понять, что происходит. Макс, не останавливаясь и не отвечая на вопросы, начал спускаться по лестнице, на ходу натягивая на Настю шапку. Сестра проснулась и голосила уже не хуже хорошей сирены. Если кто-то еще и думал, происходит ли что-то неладное, то теперь сомнений у него не должно было остаться точно.
На улице Макс с младшими отошел подальше от подъезда и устроился на лавочке возле детской площадки. Теперь стало понятно, откуда был запах. Горела квартира Олиной матери. Настя, сидя на руках брата, удивленно глазела на пожарную машину, которая приехала во двор, и даже забыла, что ей полагается реветь, ведь разбудили-то совсем не вовремя. Артем испуганно жался к брату, и Макс успокаивал его:
Пробуждение от кошмара: «Не пускайте его ко мне в палату, прошу».
Читайте также:
Пробуждение от кошмара: «Не пускайте его ко мне в палату, прошу».
– Чего ты? Мы же целые. Скоро мама придет. Ей, наверное, уже сообщили. Я – балбес! Телефон забыл в квартире. Но возвращаться же за ним нельзя, поэтому просто подождем маму.
Оля влетела во двор как была, в легких туфельках и без куртки.
– Макс!
Её крик перекрыл весь бедлам, который творился сейчас вокруг дома. Даже пожарные стихли на мгновение. Когда женщина так кричит, это может означать только одно – где-то в доме мог остаться ребенок.
Но с лавки поднялся щуплый пацан с младенцем на руках, и бригадир пожарных махнул рукой, давая отбой. Порядок! Дети в безопасности, а значит, можно работать дальше.
Оля упала на колени в снег, то ли плача, то ли смеясь, и целуя поочередно то Настю, то сыновей. Макс пытался по-взрослому успокоить мать, но быстро сдался, прижавшись к ней и обняв обеими руками.
Бабушку он заметил только когда мать чуть успокоилась.
– Мам…
– Что, мой хороший? – Оля кутала дочку в куртку какого-то соседа и не сразу увидела, куда показывает Макс.
Его бабушка стояла неподалеку, волосы растрепаны, а на ногах — одни домашние тапки. Похоже, она выбежала из дома в спешке, даже не успев обуться нормально.
– Оля… – голос Валентины Михайловны дрогнул, и она медленно опустилась на скамейку, не сводя взгляда с невестки.
– Всё хорошо. Дети в порядке, не волнуйтесь, Валентина Михайловна.
– Прости меня, дуру старую…
– Не надо. Всё уже позади. Это не самое страшное, что могло случиться.
На мгновение Валентина замолчала, наблюдая за суетой пожарных, которые сновали по двору. Потом вдруг встрепенулась:
– Домой, домой скорее! Холодно, мороз! А ты без верхней одежды, не подумала о себе? Детей бы пожалела! Ах, я ж совсем забыла, дом открытым бросила! Там Шарик, но всё равно, мало ли что. Пойдемте, согреетесь, я чай с малиной приготовлю. Нечего тут по углам замерзать, когда свой дом есть! Видишь, что творится!
Оля, выслушав привычное ворчание свекрови, спокойно передала ей Настю и взяла за руку Артема.
– Пойдем, Макс, я уже совсем продрогла. Да и Настю кормить пора, иначе устроит нам ещё один концерт.
Макс посмотрел на мать и тихо кивнул.
– Да, концерт будет громкий.
