– Мама заходила?
– Да. И знаешь, я просто в шоке! Как ты мог обсуждать с ней оформление нашей квартиры на неё? За моей спиной?
– Жанн, погоди…
– Нет, это ты погоди! – Жанна с трудом сдерживала голос. – Шесть лет мы копили. Вместе! Моя мама треть суммы даёт. А твоя предлагает оформить на себя. И ты… ты это всерьёз обсуждал?
– Жанночка, ты только не кипятись! Я же как лучше хочу, – Альбина Александровна присела на краешек кухонного стула и вздохнула. – Сама посуди: у меня льготы, как у инвалида. За коммуналку платить меньше будете!
– Альбина Александровна, что за блажь вообще? – Жанна замерла у плиты с половником в руке. – То есть моя мама дала треть денег на квартиру, а оформлять вы предлагаете на вас? С чего бы?
– Так остальные-то деньги Борины!
– Что значит «Борины»? – голос Жанны зазвенел. – Мы с мужем шесть лет копили. Вместе!
– Ой, копила она! – свекровь всплеснула руками. – А кто три года в декрете сидел? Боренька один вкалывал!
– Всё, я не хочу это слушать, – Жанна с грохотом положила половник на столешницу. – Думайте что хотите.
– Испокон веку мужчина был хозяином! А ты выкобениваешься…
– Хорошо, допустим – мужчина. А вы тут причём?
– А я старшая в роду! Это ты! Ты Борю против меня настроила!
– Ничего я не настраивала. У нас даже мысли не было на вас что-то оформлять. Откуда вообще такая идея?
– А вот я с Боренькой говорила, он не против был, только сказал – ты упрёшься.
Жанна застыла, не веря своим ушам. Как? Как муж мог обсуждать такое за её спиной? В висках застучало, а руки похолодели. Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
– Знаете что, Альбина Александровна… Давайте мы с Борисом сами решим этот вопрос. Без посредников.
– Вот! – свекровь поджала губы. – Опять ты его от матери отваживаешь!
После ухода свекрови Жанна долго не могла ни на чём сосредоточиться. Борщ на плите выкипал, но она этого словно не замечала. В голове крутились обрывки разговора, и от каждой фразы Альбины Александровны становилось больно, как от удара.
Кое-как она встряхнулась: сдвинула кастрюлю на холодную плитку, выключила огонь и принялась вытирать выкипевший борщ. Но мысли продолжали бродить в голове бесконтрольно.
Шесть лет. Целых шесть лет они с Борисом жили одной мечтой – своя квартира. Сколько всего пришлось пережить! Сначала снимали однушку на окраине, экономили на всём. Потом, когда родился Егорка, нашли двухкомнатную поближе к Бориной работе.
Потом три года декрета. Ночные подъёмы, колики, первые зубки, первые шаги… Она варила обеды с таким расчётом, чтобы муж мог взять еды с собой и сэкономить на походе в столовую. Вспомнила своё увлечение вязанием, наловчилась вязать мягкие игрушки и продавала их через интернет. Копейки, конечно, но всё в копилку семейного бюджета. Борис выкладывался на работе, брал дополнительные проекты. Уставал страшно, но не жаловался.
Потом дали место в садике для Егора. Жанна снова вышла на работу, но и вязание не забросила. В финансовом плане стало легче, физически… Она не сразу смогла перестроиться, влиться в рабочий ритм. Зато Борис теперь мог меньше работать и больше помогать ей по хозяйству и с сыном.
И вот, когда до мечты рукой подать, когда мама неожиданно решила помочь с недостающей суммой, появляется свекровь со своими «причудами». Жанна горько усмехнулась. Альбина Александровна и раньше-то не особо жаловала невестку, считая, что сын мог найти партию «получше». А теперь и вовсе… Но самое обидное – Борис. Как он мог вообще всерьёз обсуждать с матерью такую глупость?
Из детской донёсся грохот конструктора – Егорка снова что-то строил. Хорошо, что у неё сегодня выходной и можно побыть дома. Нужно взять себя в руки. Вечером предстоит серьёзный разговор с мужем, а сейчас – время для сына. Жанна расправила плечи и улыбнулась, хотя улыбка вышла чуть кривоватой.
– Мамочка, смотри, что я построил! – Егорка уже нёсся к ней с деталью конструктора в руках, и на душе немного потеплело.
День тянулся бесконечно. Жанна металась по квартире, не находя себе места. Несколько раз порывалась позвонить маме – Ульяна Гавриловна всегда умела найти нужные слова, успокоить, поддержать. Но сейчас… Нет, сначала нужно поговорить с мужем.
Егорка, чувствуя мамино настроение, притих. Забрался с ногами на диван, включил мультики. Только изредка просил попить или спрашивал, скоро ли придёт папа.
Борис, как назло, вернулся позже обычного. Щёлкнул замок, в прихожей послышалась возня – разувается, снимает куртку. Жанна глубоко вздохнула.
– Пап! – Егорка метнулся в коридор, повис на отце. – А я замок построил! Из конструктора!
– Молодец, сынок! Пойдём, посмотрим, что у тебя получилось. А потом – спать!
– Не хочу-у-у…
– Егор, – Жанна постаралась, чтобы голос звучал ровно, – уже поздно. Давай я укрою тебя, сказку расскажу.
Через полчаса сын наконец уснул. Жанна прикрыла дверь детской и вернулась на кухню. Борис уже успел поужинать и теперь листал что-то в телефоне.
– Нам надо поговорить.
Муж поднял глаза, и по его лицу скользнула тень понимания.
– Мама заходила?
– Да. И знаешь, я просто в шоке! Как ты мог обсуждать с ней оформление нашей квартиры на неё? За моей спиной?
– Жанн, погоди…
– Нет, это ты погоди! – Жанна с трудом сдерживала голос. – Шесть лет мы копили. Вместе! Моя мама треть суммы даёт. А она предлагает оформить на себя. И ты… Ты это всерьёз обсуждал?
– Да не обсуждал я! – Борис раздражённо отложил телефон. – Она пришла ко мне на работу с этой идеей. Я сразу сказал – нет. Объяснял, почему это бред. Ну и среди прочего сказал, что ты тоже будешь против.
– А она услышала только про меня, да? И припёрлась уговаривать?
– Выходит, так… – Борис громко выдохнул. – Слушай, ну ты же знаешь мою мать. У неё всегда так – придумает что-то, вобьёт себе в голову…
– Знаю, – Жанна невесело усмехнулась. – И то, что она меня не любит – тоже знаю. Но квартира, Борь! Это уже слишком.
– Я ей позвоню. Скажу, чтоб даже не заикалась больше об этом.
– Думаешь, поможет? – Жанна покачала головой. – Она же уверена, что это я тебя настраиваю против неё.
– Ну и пусть думает что хочет! – Борис встал, обнял жену. – Главное – мы с тобой всё решили. Квартира будет только наша, без варианта.
Жанна уткнулась лбом в плечо мужа. От души отлегло, но червячок тревоги всё ещё грыз изнутри. Что-то подсказывало – это ещё не конец истории.
Так и вышло. Уже на следующий день позвонила её мама…
– Жанн, ты только не волнуйся, – голос Ульяны Гавриловны звучал встревоженно. – Но мне тут Альбина звонила…
Жанна медленно опустилась на стул. Только этого не хватало!
– И что она сказала?
– Да много чего… – мама помолчала. – В общем, она считает, что я неправильно распоряжаюсь своими деньгами. Что лучше бы я себе машину купила или путёвку куда. А не лезла в их с сыном планы.
Жанна почувствовала, как внутри всё закипает. «Их с сыном планы»? Серьёзно?
– Мам, прости, мы не должны были тебя втягивать, но я даже предположить не могла, что она тебе позвонит.
– Подожди, – перебила Ульяна Гавриловна. – Это ещё не всё. Она сказала, что если я настаиваю на помощи с квартирой, то деньги надо передать ей. Она, мол, проконтролирует, что вы всё правильно сделаете.
В трубке повисла тяжёлая тишина. Жанна сидела, вцепившись побелевшими пальцами в телефон, и пыталась осознать услышанное.
– Родная, ты там?
– Да, мам… И ты что сказала?
– Как что?! – возмутилась Ульяна Гавриловна. – Я ей сразу сказала – это мои деньги, и я сама решу, кому и как их передавать. Я их тебе даю, а не ей. А она в крик…
Жанна на секунду прикрыла глаза. Господи, как же стыдно, что маме пришлось всё это выслушать…
Входная дверь хлопнула – вернулся Борис с Егоркой. Они ходили в парк кормить уток. Сын что-то радостно щебетал, муж смеялся в ответ. А Жанна сидела на кухне, и внутри у неё всё дрожало от злости и обиды.
– Мам, смотри, что я нашёл! – в кухню влетел Егорка, сжимая в ладошке разноцветное пёрышко.
– Красивое… – Жанна через силу улыбнулась. – Егорушка, поиграй пока в своей комнате, ладно? Нам с папой поговорить надо.
Борис, уловив её тон, нахмурился:
– Что случилось?
– Твоя мать звонила моей.
– Зачем?
– Сказала, что мама должна передать деньги ей. Представляешь? – Жанна почти кричала шёпотом. – Она хочет «контролировать» наши траты!
Борис опустился на стул, растерянно провёл рукой по волосам:
– Бред какой-то…
– Вот именно! А ещё она заявила, что мы с мамой лезем в ваши с ней планы. В ВАШИ, Борь! То есть я тут вообще никто, получается? Так, приложение к тебе?
