— От тебя несёт чесноком! — выдохнул Сергей, даже не пытаясь при этом понизить голос. — Я же просил: никакого острого соуса, никакого лука, чеснока — ничего! Что за запах-то в гостиной? С ума сойти можно! Обслуживай гостей, а сама потом сядешь, когда все разойдутся!
— Да ты хоть слышишь себя? — Лида остановилась посреди комнаты, сдерживая дрожь в голосе. — Я целый день не присела, стол накрывала, бегала в магазин три раза, салаты делала… А ты сейчас при всех так заявляешь?
— Конечно заявляю! — Сергей махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху. — Ты мне настроение на дне рождения не порти. Я сто раз говорил: не переношу этих резких запахов. Сразу портится аппетит. И вообще, не стой тут, видишь же: гости ждут приборы.
За столом воцарилась неловкая тишина: гости косились на Лиду, которая, кажется, собиралась сказать что-то ещё. Но она лишь выдохнула.
— Лидочка, не обижайся, — вдруг вкрадчиво заметила Ирина Петровна, мать Сергея. — Серёженька прав насчёт запахов, ты же знаешь, у него непереносимость на лук…
— Непереносимость? — Лида горько рассмеялась. — Интересно, почему же в ресторанах он ест блюда с жареным луком и не брезгует соусами? Почему дома нельзя то, что он на стороне ест за милую душу?
Сергей со злостью хлопнул по краю стола, отчего ваза едва не упала.
— Ты мне тут не наговаривай! Я же говорил: дома никаких резких запахов, соблюдай приличия. Прямо сейчас выйди, проветрись да переоденься. Кошмар какой.
— Ладно, — тихо сказала Лида, глядя прямо в глаза мужу. — Я просто запомню этот момент.
Ещё секунда — и она вышла из гостиной, аккуратно притворив за собой дверь. Не было ни слёз, ни громких упрёков, только какая-то сдержанная решимость читалась в её движениях.
Гости, не зная, куда смотреть, зашушукались, а Сергей, будто ничего не произошло, продолжил веселиться, разливать напитки по рюмкам. Но напряжение осталось в воздухе. Казалось, ещё чуть-чуть — и можно было бы потрогать это напряжение рукой.
Когда-то, лет десять назад, всё выглядело совсем иначе. Сергей тогда казался самым внимательным парнем на свете: обходительный, улыбчивый, охотно помогал Лиде с готовкой и уборкой, даже научился жарить блины по особому рецепту её бабушки. Лида смеялась, называя его “мужчина мечты”, и всерьёз думала, что так будет всегда.
Но потихоньку что-то начало меняться. Сначала Сергей перестал мыть посуду, ссылаясь на усталость на работе, потом начал брюзжать о том, что женщина должна быть скромной, мягкой, все силы тратить на семью. Её пытливость, её желание вести активную жизнь — всё это вызывало у него раздражение. Мелочи: платок неправильно поглажен, в комнате остался запах еды после готовки, ванная занята не вовремя…
И со временем претензии стали нормой. Лида, пытаясь сохранить мир, соглашалась, подстраивалась, старалась лишний раз не спорить. Но внутри неё медленно нарастала обида.
У Лиды была привычка, которую Сергей терпеть не мог — она записывала свои мысли перед сном в тетрадку. Порой даже делала наброски мечтаний: хотела открывать маленькую кофейню, хотела путешествовать по России на машине, мечтала выучиться на дизайнера интерьеров.
Сергей же это считал пустой тратой времени. Он как-то раз поймал её за этим занятием и в сердцах бросил: «Да кому нужны твои каракули? Лучше бы выспалась и завтра обед приготовила нормальный!»
Лида тогда промолчала. А в тетрадь свои записи продолжала делать тайком. Всякое терпение, казалось ей, ведёт к чему-то правильному: “Главное — не расшатывать семью”. Больше всего её удивляло, что вот эту квартиру — ту самую, в которой они жили — она купила ещё до свадьбы.
По договору купли-продажи, оформленному на её имя, все права целиком оставались за ней. Но Сергей старался эту деталь игнорировать: говорил, что муж — голова, жена — шея, и прочие отговорки. Лида не перечила. До сегодняшнего дня.
Лида видела через приоткрытую дверь, как Сергей заливисто смеётся над очередной шуткой друга. За общим столом сидели человек десять, уставшие от томительного ожидания еды и непонятных перепалок. Лида быстро зашла в ванную, закрыла на щеколду дверь и открыла кран с горячей водой.
Пахло её лавандовым шампунем, на полке стояли косметические средства, давно не тронутые из-за постоянной спешки: у неё почти никогда не хватало времени наряжаться, вечно кухня и уборка…
Тёплая вода смыла липкий пот, пропитанный скандалом, и резкие ароматы чеснока, да и вообще все переживания последнего часа. Стоя под душем, Лида думала лишь о том, как ей надоело быть нянькой для взрослого, избалованного мужчины и его компании. Ещё месяц назад она подумывала о решительных переменах, но боялась признаться даже самой себе.
— «А почему бы не сейчас?» — вдруг произнесла она шёпотом, и сердце заколотилось от неожиданной смелости.
Душ был коротким, но решающим. Выйдя из ванной в одном махровом халате, Лида будто сбросила груз всех прежних лет. Нашарила на верхней полке платяного шкафа своё самое красивое платье — изумрудное, по фигуре, с аккуратным разрезом до колена. Она надевала его всего пару раз на особые случаи, но сейчас вдруг поняла: подходящий момент может и не наступить, если сама его не устроишь.
Быстро высушив волосы, Лида сделала минимальный макияж — только тон, тушь и чуть блеска на губах. Посмотрела в зеркало: глаза горят, лицо серьёзное, но при этом какое-то освобождённое.
— Ну что ж, пойдём… — негромко выдохнула она, и на мгновение улыбнулась своему отражению.
В гостиной шум не утихал. Сергей, заметив, что все нахваливают блюда, довольно улыбался. Только вот Лиды за столом не было — и ему пришлось самому наливать чай. Он чувствовал лёгкий раздражающий дискомфорт, но старался этого не показывать.
— А Лида где? — поинтересовалась мимоходом Татьяна Петровна, тётя Сергея. — Она вроде бы в ванной затихла.
— Сейчас она всё равно за стол не сядет, — отмахнулся Сергей. — На кухне полно дел, пусть доделывает. Потом выйдет.
В этот момент дверь гостиной открылась. На пороге стояла Лида в роскошном зелёном платье, с распущенными волосами, с тихой уверенностью во взгляде. Гости буквально остолбенели: ни одного реплики, только скрип стульев.
— Ничего себе! — вырвалось у друга Сергея, Вадима. — Лида, ты прям как звезда с обложки.
— Ой, Лидочка, ты такая красивая, — растерянно добавила Ирина Петровна, мать Сергея. — Садись, садись с нами…
— Спасибо, — спокойно ответила Лида, проходя мимо мужа и занимая место в другом конце стола. — Я, собственно, как хозяйка дома и хотела бы сесть за свой же стол.
Сергей нахмурился, потянулся к ней, чтобы что-то сказать, но Лида опередила его:
— Сергей, я надеюсь, день рождения проходит замечательно. Судя по тому, как все дружно едят, от моих салатов и горячего никто не отказался. Как там дело с чесноком? — в её голосе скользнула ирония.
— Лида… — Сергей пытался сохранить невозмутимость. — Тут уже всё прекрасно, лучше не вспоминать.
— Я как раз и не хочу вспоминать. Много чего. — Лида поставила локти на край стола, обвела взглядом гостей. — Вы знаете, дорогие друзья и родственники, я очень ценю, что все пришли поздравить Сергея. Но на этот раз у меня тоже есть новость. Вернее, объявление.
Сергей посмотрел на жену с тревогой, а его мать нахмурилась:
— Лидочка, не драматизируй, все уже и так почувствовали накал. Давай потом, без чужих ушей.
— А я как раз хочу при всех, Ирина Петровна, — Лида не отводила взгляда. — Поскольку у нас действительно особый случай. Сегодня не только день рождения Сергея, но и день, когда мы… объявляем о разводе.
В гостиной будто выключили звук. Все замерли, вилки зависли в воздухе. Затем раздался неуверенный шёпот: «Что?.. Развод? Как так?..»
