Катя проснулась от знакомого звука. Входная дверь закрылась, и квартира погрузилась в тишину. Женщина бросила взгляд на часы — три часа ночи. Опять. В последнее время это превратилось в привычную картину. Роман приходил за полночь, слегка пахнущий алкоголем и чьими-то духами, которые он плохо пытался скрыть запахом сигарет.
Катя повернулась на другой бок, изображая сон. Муж, как обычно, зайдет в спальню, постоит несколько минут, глядя на нее, а затем отправится в душ. Расспросы давно утратили смысл, ответы всегда одинаковые — рабочие встречи, важные переговоры, перспективный контракт.
— Я тебя разбудил? — Роман заглянул в спальню, щурясь от яркого света коридора.
— Нет, — солгала Катя. — Где ты был?
— На рабочей встрече, заключали контракт, — Роман не смотрел ей в глаза. — Я же говорил утром, что задержусь.
Катя сжала губы. Нет, он ничего не говорил утром. Как и позавчера. Как и неделю назад.
— Ты телефон отключил?
— Сел, — Роман зевнул. — Забыл зарядку в офисе. Слушай, я жутко устал, отложим допрос до утра?
Допрос. Теперь все ее вопросы превратились в допрос. Катя отвернулась к стене, ощущая, как внутри растет холодный комок. Десять лет брака, двое детей, а теперь она — назойливый следователь, задающий раздражающие вопросы.
Утро выдалось пасмурным. Катя стояла у плиты, автоматически взбивая яйца для омлета.
— Мам, а папа где? — восьмилетний Данила протянул тарелку.
— Папа уже ушел на работу, — Катя выдавила улыбку. — Сказал, много дел сегодня.
В наступившей тишине было слышно, как в соседней комнате маленькая Аленка складывала кубики. Катя бросила взгляд на телефон — ни сообщения, ни пропущенного. Муж даже не попрощался с детьми. Как и вчера. Как и позавчера.
— Пап обещал в выходные в парк пойти, — Данила старательно резал омлет на идеально ровные кусочки. — Мы покормим уток?
Катя только кивнула. Что ответить ребенку, который верит обещаниям отца больше, чем она сама? Роман стал отдаляться не только от нее, но и от детей. Все чаще задерживался на работе, все реже звонил, чтобы предупредить. Пустота, заполнившая их дом, становилась осязаемой.
После завтрака Катя отвела детей — Данилу в школу, Аленку в детский сад. День потянулся своим чередом. Работа бухгалтером в небольшой фирме, обеденный перерыв с коллегами, вечерний поход по магазинам. Ничего необычного, если не считать тяжести в груди от неразрешенных вопросов.
— Карина, скажи, — Катя повернулась к подруге за соседним столом, — у тебя бывало такое… чувство, что муж что-то скрывает?
Карина помолчала, задумчиво покрутив в руках карандаш.
— Конечно. Мой Петя перед каждым моим днем рождения превращается в шпиона, — рассмеялась она, но, заметив серьезное лицо Кати, осеклась. — Рома? Правда? Я всегда думала, что вы…
— Я тоже так думала, — Катя перебила ее и уставилась в монитор.
Вечером, забрав детей, Катя остановилась у офиса мужа. Пятиэтажное здание в деловом районе города сверкало стеклянными окнами. Охранник на входе кивнул ей — Катю здесь знали.
— Роман Викторович еще не ушел? — спросила она, пытаясь выглядеть беззаботной.
— Он? — охранник удивленно поднял брови. — Так уже часа два как уехал. Сказал, семейные дела.
Данила, услышав это, дернул маму за руку:
— Поехали домой, папа нас наверное ждет!
Но дома их встретила только тишина. Роман не появился ни к ужину, ни позже. Телефон снова не отвечал. Уложив детей, Катя села в кухне, пытаясь разобраться в происходящем. Может, ей все кажется? Может, действительно много работы?
Катя вытащила телефон и открыла приложение банка. Пять минут она смотрела на экран с недоверием. С их общего счета, к которому у обоих был доступ, исчезла крупная сумма. Та самая, что они откладывали на летний отпуск.
Сердце забилось чаще. Катя зашла в спальню, открыла ящик с документами. Страховка, свидетельства о рождении детей, документы на машину — все было на месте. Катя задумчиво перебирала бумаги, когда ее взгляд упал на свидетельство о праве собственности на их квартиру. Отдельно лежал еще один документ — договор дарения, по которому родители Кати переписали на нее эту квартиру незадолго до свадьбы.
Катя никогда не придавала этому значения. Они с Романом всегда говорили «наш дом», «наша квартира». А сейчас, перечитывая документы, она вдруг осознала — юридически дом принадлежит только ей. Катя убрала папку и еще долго сидела в темноте, прислушиваясь к звукам на лестничной площадке.
Следующие дни тянулись мучительно долго. Роман почти не бывал дома, а когда появлялся, был раздражительным и отстраненным. Катя пыталась поговорить, но муж отмахивался.
— Ты не понимаешь, у меня сейчас решающий период в карьере, — повторял Роман. — Потерпи, все наладится.
Но что-то подсказывало Кате — ничего не наладится.
В пятницу вечером, когда дети уже спали, Роман вернулся домой в приподнятом настроении. Он насвистывал мелодию, снимая ботинки.
— У тебя хорошие новости? — осторожно спросила Катя, выходя в прихожую.
— Можно и так сказать, — Роман бросил куртку на стул, прошел на кухню и достал из холодильника бутылку пива. — Кать, нам надо поговорить.
Что-то в его тоне заставило ее замереть.
— О чем?
Роман отпил пиво и посмотрел на нее с каким-то непонятным выражением. Смесь вины, решимости и… облегчения?
— Я долго думал, как тебе сказать, — начал муж, тщательно подбирая слова. — Мы с тобой… Ну, ты сама видишь, что у нас не клеится последнее время.
Катя молчала, чувствуя, как быстро колотится сердце.
— В общем, я встретил другую, — Роман произнес это так обыденно, будто сообщал прогноз погоды. — Ее зовут Маша. Она… понимаешь, с ней я чувствую себя живым.
Катя медленно опустилась на стул. Она знала, догадывалась, но услышать вот так, прямо, все равно было больно.
— Сколько это продолжается?
— Три месяца, — Роман немного помялся. — Послушай, я не хотел, чтобы все так вышло. Но мы с Машей любим друг друга. Она… она беременна.
Катя издала странный звук — не то смешок, не то всхлип.
— Прости, — продолжал Роман, — но я принял решение. Мы с Машей начнем новую жизнь. Вместе.
— И куда же вы поедете? — тихо спросила Катя.
Роман сделал еще один глоток пива и расправил плечи.
— Никуда я не поеду. Это мой дом, и мы останемся здесь.
Катя моргнула.
— А я и дети?
— Забирай детей и проваливай отсюда! — вдруг резко выпалил Роман. — Моя Маша скоро сюда переедет!
Катя смотрела на него как на сумасшедшего.
— Ты шутишь?
— Я никогда не был серьезнее, — Роман подошел к шкафу и начал доставать ее вещи, швыряя их на пол. — Вы с детьми можете переехать к твоей матери. Это временно, конечно, я буду помогать с деньгами. Но этот дом… я его заработал, я за него платил все эти годы!
Роман выглядел почти безумным, вытаскивая одежду Кати из шкафа. В этот момент его как будто прорвало — все, что копилось, вылилось наружу.
— Я столько лет тащил на себе эту семью! А что я получил взамен? Ты сидела в декрете, потом устроилась на эту копеечную работу! — Роман уже практически кричал. — А я пахал, обеспечивал всех! Этот дом — мой! Я имею право жить здесь с кем захочу!
Катя молча встала и подошла к комоду. Открыв верхний ящик, она достала папку с документами и положила ее на стол.
— Роман, — голос ее звучал неожиданно твердо. — Ты так уверен, что это твой дом? Давай посмотрим, на кого он оформлен.
Роман замер с охапкой вещей в руках, затем бросил их на пол и схватил документы. Пробежав глазами первую страницу, он побледнел.
— Что за черт?
— Это договор дарения, — спокойно пояснила Катя. — Мои родители подарили мне эту квартиру до нашей свадьбы. Она всегда была только моей собственностью.
Роман лихорадочно перелистывал бумаги, словно надеялся найти опровержение. Его лицо исказилось.
— Нет… это должно быть общее имущество! Мы же женаты!
— Дарственная не становится общим имуществом, — Катя покачала головой. — Ты можешь проконсультироваться с юристом, если не веришь.
Роман бросил бумаги на стол и схватился за голову.
— Катя, но этого не может быть, — голос Романа дрожал. — Мы же вместе его покупали! Это же общий дом, мы же семья!
Муж метался по комнате, резко меняя направление, словно загнанный зверь. Волосы растрепались, рубашка выбилась из брюк. Он хватал документы, бросал, снова хватал.
— Но ремонт! — Роман схватился за соломинку. — А ремонт мы делали вместе! Я вкладывал деньги!
Катя подошла к окну, бросив взгляд на темную улицу.
— Ремонт — не основание для права собственности, — сказала женщина, не оборачиваясь. — Квартира моя. И всегда была моей.
Роман рухнул на стул, обессиленный.
— Это нечестно, — пробормотал муж. — Нечестно, Катя.
Катя повернулась к нему, в глазах появилась сталь.
— А выгонять жену и детей на улицу ради любовницы — это честно?
Роман открыл рот, но не нашелся с ответом. Муж судорожно вытащил телефон и начал набирать номер.
— Маша! — закричал Роман в трубку. — Маша, возьми телефон! Маша!
Гудки продолжались бесконечно. Никто не отвечал. Роман набрал еще раз — тот же результат.
— Где твой хваленый чемодан? — Катя кивнула в сторону прихожей, где валялись наспех собранные ее вещи. — Может, пора его наполнить? Только уже своими вещами.
Роман обмяк, понимая безвыходность ситуации. Все пошло не по плану.
— Кать, давай поговорим, — голос мужа стал мягче. — Я вспылил, наговорил лишнего…
— Ты не вспылил, — прервала его Катя. — Ты принял решение. И сказал правду. Ты хотел начать новую жизнь. Так начинай.
Женщина кивнула на чемоданы у двери.
— Ты сам сказал, что у тебя начинается новая жизнь с Машей. Так что давай, начинай, — сказала Катя, удивляясь собственному спокойствию. Внутри все дрожало, но голос оставался ровным.
— Ты не можешь меня выгнать, — попытался надавить Роман. — У нас дети!
— И ты только что собирался выгнать этих самых детей, — напомнила Катя. — Пожалуйста, давай без сцен. Просто собери вещи и уходи.
Роман вскочил, лицо покраснело от гнева.
— Это непорядочно! Так нельзя! Мы десять лет вместе, а ты… — муж сбился. — Ты даже поговорить нормально не хочешь!
Катя только усмехнулась. Непорядочно? После всего, что сделал Роман? После бессонных ночей, когда она ждала его возвращения? После всей лжи, пропавших денег и унижения?
