— Ну разумеется, твоя! Только вот дочь у тебя тоже не чужая. А ты её в угол загоняешь. Молодым семьям нужна поддержка, а не твои бизнес-командировки и вечные нравоучения.
За окном начинал падать снег. Ирина перевела взгляд на медленно кружащиеся снежинки, чтобы не видеть самодовольное лицо Валентины Петровны. Два года назад, когда Алёна объявила о свадьбе с Кириллом, Ирина и подумать не могла, что всё обернется подобным образом.
Звук открывающейся входной двери прервал неприятный разговор. В прихожей послышался смех Алёны и низкий голос Кирилла.
— Мама! Ты уже приехала! — воскликнула Алёна, входя в гостиную и бросаясь обнимать Валентину Петровну.
Ирина не могла не заметить, как изменилось лицо дочери — оно буквально засветилось при виде свекрови. Когда-то точно так же Алёна улыбалась ей.
— Привезла те шторы, о которых мы говорили, — радостно сообщила Валентина Петровна. — Будет гораздо уютнее, когда заменим эти… — она кивнула на бежевые портьеры, которые Ирина выбирала с таким трепетом всего пару лет назад.
Кирилл, высокий мужчина с вечно самоуверенным выражением лица, поцеловал свекровь в щеку и лишь кивнул Ирине:
— Здравствуйте, Ирина Андреевна.
Когда-то, в самом начале отношений с Алёной, он называл её «мамой Ирой» и приносил шоколадки. Сейчас между ними пролегала пропасть официальности и плохо скрываемой неприязни.
— Кирилл, мы с мамой как раз обсуждали планировку, — защебетала Валентина Петровна. — Я считаю, что вам с Алёной давно пора занять большую спальню. А Ирина Андреевна вполне может перебраться в маленькую комнату. Правда, дорогая? — она взглянула на Ирину с улыбкой, которая никак не затрагивала холодные глаза.
Ирина закрыла ноутбук и медленно поднялась.
— Нам нужно поговорить, — произнесла она, глядя на дочь. — Алёна, пожалуйста, зайди ко мне в спальню.
Валентина Петровна недовольно поджала губы, но Ирина развернулась и вышла из комнаты, не дожидаясь реакции свекрови.
Часть 2
Закрыв дверь спальни, Ирина присела на край кровати. Алёна осталась стоять, скрестив руки на груди.
— Что случилось? — спросила дочь с оттенком раздражения в голосе. — Мама Валя просто хочет помочь нам обустроиться поудобнее.
— Обустроиться? — переспросила Ирина. — Алёна, твоя свекровь привозит сюда свои вещи. Коробки с хрусталём, какие-то шторы… Мы не договаривались, что она будет здесь жить.
Алёна вздохнула с видом человека, которому приходится объяснять очевидные вещи несмышлёному ребёнку.
— Мама, она не собирается жить здесь постоянно. Просто иногда будет оставаться на ночь. Кирилл очень привязан к маме, ты же знаешь. И потом, она многим жертвует ради нас. Продала свою квартиру в Подмосковье, чтобы дать нам денег на первоначальный взнос.
Ирина удивлённо приподняла брови:
— Продала квартиру? Когда?
— Месяц назад, — Алёна отвела взгляд. — Мы не говорили тебе, чтобы не было лишних разговоров. Она сейчас снимает комнату у знакомых, но там очень тесно, и хозяйка против гостей. Так что иногда ей придётся ночевать у нас.
Ирина почувствовала, как внутри нарастает тревога. Что-то здесь было не так.
— Алёна, но ведь мы договаривались, что вы с Кириллом поживёте здесь максимум год, пока не накопите на свою квартиру. Прошло уже два года. Вы говорили, что почти собрали нужную сумму.
Алёна прошлась по комнате, теребя рукав свитера — жест, который у неё появлялся всегда, когда она нервничала или была не до конца откровенна.
— Понимаешь, цены выросли… И район, который мы присмотрели, стал дороже. Кирилл ждёт повышения. Как только его повысят, мы сразу возьмём ипотеку и съедем.
— А когда его повысят?
— Скоро, — Алёна снова отвела взгляд. — Может быть, через полгода или год. Максимум два.
Ирина глубоко вздохнула. Два года назад был точно такой же разговор. Тогда Кирилл тоже ждал повышения «максимум через полгода».
— Алёночка, — мягко начала Ирина, — я не против, чтобы вы жили здесь. Но мы должны установить какие-то границы. Я не готова отдать вам спальню и переехать в маленькую комнату. И я не согласна, чтобы Валентина Петровна перевозила сюда свои вещи.
Лицо Алёны изменилось. Оно стало холодным и каким-то чужим.
— Почему ты всегда против нас с Кириллом? Почему не хочешь помочь? Другие родители отдают детям квартиры, помогают с ипотекой! А ты… тебе жалко даже комнату уступить?
Ирина почувствовала, как к горлу подступает комок. Когда её дочь стала такой? Куда делась добрая, отзывчивая девочка, которая рисовала для мамы открытки и приносила чай, когда Ирина задерживалась допоздна с рабочими документами?
— Дело не в комнате, Алёна. Дело в уважении. Я позволила вам жить здесь, чтобы помочь. Но вы с Кириллом и его мамой ведёте себя так, будто эта квартира принадлежит вам.
Дверь внезапно открылась, и на пороге появился Кирилл.
— У вас всё в порядке? — спросил он, окидывая взглядом комнату. — Алёна, мама предлагает сходить в тот новый ресторан на углу. Говорит, там отличная кухня.
— Мы разговариваем, — сухо ответила Ирина. — Я бы предпочла, чтобы нас не прерывали.
Но Алёна уже направилась к двери:
— Мы закончили, мам. Подумай над тем, что я сказала. Нам действительно нужно больше пространства.
Когда дверь за дочерью и зятем закрылась, Ирина опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Что-то происходило с её семьёй, с её домом, и она не понимала, как это остановить.
Часть 3
Прошла неделя. Ирина вернулась из командировки раньше, чем планировала. Ей пришлось отменить встречи в двух городах — новый поставщик неожиданно отказался от сотрудничества, и поездка потеряла смысл.
Она поднялась на свой этаж около семи вечера, когда за окнами уже стемнело. Достав ключи, Ирина замерла — из-за двери доносились голоса. Много голосов. Смех, звон посуды, музыка.
Ирина вставила ключ в замочную скважину, но он не повернулся. Нахмурившись, она попробовала ещё раз. Безрезультатно. Замок был заменён.
Она позвонила в дверь. Музыка стихла, послышались приглушённые голоса и шаги. Дверь открыл Кирилл, на лице которого отразилось неподдельное удивление.
— Ирина Андреевна? Вы должны были вернуться через четыре дня…
Из-за его плеча выглянула Валентина Петровна, а затем и Алёна. Их лица выражали растерянность и… вину?
— Почему заменили замок? — спокойно спросила Ирина, проходя в прихожую.
Квартира изменилась до неузнаваемости. В гостиной стоял огромный обеденный стол, которого раньше не было. За ним сидело человек десять — все родственники Кирилла, как поняла Ирина. На стенах висели незнакомые картины, а её любимый диван был передвинут к окну и завален какими-то коробками.
— У нас небольшое семейное торжество, — пояснила Валентина Петровна, быстро приходя в себя. — День рождения моей сестры. Мы думали, вы в отъезде…
— Замок, — повторила Ирина, глядя на дочь. — Почему вы сменили замок?
Алёна переглянулась с Кириллом, который тут же взял инициативу в свои руки:
— Понимаете, Ирина Андреевна, на прошлой неделе в соседнем подъезде была кража. Мы беспокоились о безопасности и решили установить более надёжный замок. Вот ваш ключ, — он протянул ей новенький ключ с брелоком в виде сердечка.
Ирина молча взяла ключ и прошла вглубь квартиры. Люди за столом притихли, наблюдая за ней. Некоторые выглядели смущёнными.
— Проходите, присоединяйтесь к нам! — воскликнула Валентина Петровна с наигранной радостью. — Как раз собирались подавать основное блюдо.
— Спасибо, но я устала с дороги, — ответила Ирина. — Пойду к себе.
Она направилась к спальне и замерла на пороге. Комната была полностью преображена. Её кровать исчезла, вместо неё стояла новая, больше и шире. На тумбочках — фотографии Кирилла и Алёны, их свадебное фото в рамке на стене. Шкафы были открыты, и Ирина видела мужские рубашки и костюмы там, где раньше висела её одежда.
— Алёна, — тихо позвала она дочь, которая маячила в коридоре, не решаясь подойти ближе. — Что это значит?
Алёна подошла, нервно заламывая руки:
— Мама, мы хотели сделать тебе сюрприз. Помнишь, ты говорила, что тебе нравится маленькая комната, потому что она уютнее? Мы перенесли все твои вещи туда, расставили так красиво… Тебе понравится!
— Без моего ведома? Пока я была в командировке?
— Мы хотели как лучше, — в голосе Алёны появились просительные нотки. — Ты всегда говорила, что главное — чтобы нам было удобно. Кириллу нужно пространство для работы, он иногда берёт проекты на дом. А маленькая комната такая светлая, особенно утром.
Ирина молча развернулась и пошла к «своей» новой комнате. Действительно, все её вещи были аккуратно перенесены и расставлены. Но количество этих вещей заметно уменьшилось.
— Где остальная моя одежда? — спросила она, оглядывая полупустой шкаф. — И где мои документы из ящика стола?
Алёна выглядела растерянной:
— Кирилл занимался переездом… Может быть, он сложил что-то в кладовку? Я спрошу его.
Но Ирина уже направилась обратно в гостиную. Гости притихли, глядя на неё. Валентина Петровна о чём-то шепталась с Кириллом в углу комнаты.
— Кирилл, — громко произнесла Ирина, — куда вы дели мои документы и часть вещей?
Кирилл отделился от матери и подошёл к Ирине с улыбкой, которая не затрагивала глаз:
— Ирина Андреевна, не волнуйтесь так. Все важные документы в сейфе, а вещи… Мы отобрали те, которые вы не носили уже давно, и отложили их. Если что-то нужно — скажите, я принесу.
— Вы копались в моих документах? — тихо спросила Ирина.
В комнате повисла тишина. Гости переглядывались, явно чувствуя себя неловко.
— Может быть, нам лучше уйти? — неуверенно произнесла женщина, сидевшая во главе стола — видимо, та самая именинница.
— Нет-нет, что вы! — воскликнула Валентина Петровна. — Ирина просто устала с дороги. Ирочка, ты отдохни, а мы постараемся не шуметь.
Ирина почувствовала, как внутри нарастает холодная ярость. «Ирочка»? С каких пор Валентина Петровна называет её «Ирочкой»?
— Я хочу поговорить с дочерью и зятем, — произнесла она ровным голосом. — Наедине.
Часть 4
Гости быстро засобирались, чувствуя напряжение. Через пятнадцать минут в квартире остались только Ирина, Алёна, Кирилл и Валентина Петровна, которая и не думала уходить.
— Я хотела поговорить наедине с дочерью и зятем, — повторила Ирина, глядя на Валентину Петровну.
— Я мать Кирилла, — отрезала та. — И имею право участвовать в семейных разговорах.
Ирина не стала спорить. Она прошла к дивану, смахнула с него коробки и села.
— Хорошо. Давайте поговорим. Что здесь происходит? Почему вы сменили замок? Почему перенесли мои вещи? И почему в моём доме собираются незнакомые мне люди, когда меня нет?
Кирилл и Алёна переглянулись, и Ирина вдруг с пронзительной ясностью поняла: они готовились к этому разговору. Репетировали его, обсуждали стратегию. И не ожидали, что он случится так скоро.
— Мама, — начала Алёна примирительным тоном. — Мы действительно хотели поговорить с тобой, когда ты вернёшься из командировки. Просто всё так совпало… День рождения тёти Нины, твоё раннее возвращение.
— Ближе к делу, Алёна.
— Хорошо, — Алёна глубоко вздохнула. — Мы с Кириллом считаем, что пришло время пересмотреть наши договорённости. Мы живём здесь уже два года, фактически ведём хозяйство, оплачиваем большую часть коммунальных платежей. Ты часто в разъездах. И мы подумали… может быть, имеет смысл переоформить квартиру? На меня или на нас обоих с Кириллом.
Ирина почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Вот оно что.
— Переоформить? — переспросила она. — Ты предлагаешь мне отдать вам квартиру, которую я купила на свои деньги после развода с твоим отцом?
— Не отдать, — вмешался Кирилл. — Мы бы выплачивали вам сумму постепенно. Как ипотеку, только без процентов. Вы могли бы снять жильё поменьше или переехать за город, как давно хотели. А мы бы обеспечили вам стабильные выплаты.
Ирина перевела взгляд на Валентину Петровну, которая самодовольно улыбалась.
— А вы, значит, собираетесь жить здесь с ними? — спросила Ирина.
— Разумеется, — кивнула Валентина Петровна. — Я же говорила, что продала свою квартиру, чтобы помочь детям с первоначальным взносом.
— Взносом на мою квартиру? — уточнила Ирина с горькой усмешкой.
— На вашу долю в этой квартире, — поправила её Валентина Петровна. — Алёна тоже имеет право на жильё. Она ваша дочь, в конце концов.
Ирина встала и молча прошла к секретеру, стоявшему у окна. Открыла верхний ящик, достала папку с документами.
— Да, Алёна моя дочь, — произнесла она, возвращаясь к дивану. — И именно поэтому я позволила вам жить в моей квартире два года бесплатно. Но, кажется, вы неправильно поняли мою доброту.
Она открыла папку и достала несколько листов бумаги.
— Что это? — настороженно спросил Кирилл.
— Договор аренды, — ответила Ирина. — Я сдаю эту квартиру с первого числа следующего месяца. Арендаторы — семейная пара с ребёнком, очень приятные люди. Они уже внесли предоплату.
Повисла оглушительная тишина. Алёна побледнела, Кирилл нахмурился, а Валентина Петровна покраснела от возмущения.
— Ты не можешь! — воскликнула Алёна. — Это наш дом!
— Нет, дорогая, — покачала головой Ирина. — Это моя квартира. Купленная на мои деньги. И только моя.
— Но… но где мы будем жить? — растерянно произнесла Алёна.
Ирина пожала плечами:
— Вы взрослые люди. Кирилл хорошо зарабатывает — вы сами говорили. И потом, у вас есть деньги от продажи квартиры Валентины Петровны.
Валентина Петровна вскочила на ноги:
— Это возмутительно! Вы выгоняете собственную дочь на улицу?
— Я даю вам месяц на поиск нового жилья, — спокойно ответила Ирина. — Более чем достаточно. А сейчас я хотела бы отдохнуть. День был длинным.
Она направилась к маленькой комнате, но остановилась в дверях и обернулась:
— И да, придумали вы с мамой всё хитро, только не учли, что квартира моя и тебе не принадлежит, — улыбнулась Ира, глядя на опешившего Кирилла и его мать.
Часть 5
Следующие несколько дней в квартире царила гнетущая атмосфера. Алёна и Кирилл почти не разговаривали с Ириной, а Валентина Петровна и вовсе перестала появляться. Ирина спокойно перенесла свои вещи обратно в спальню — никто не осмелился ей возражать.
Однажды вечером, когда Кирилл задержался на работе, Ирина застала дочь в слезах на кухне.
— Алёна? Что случилось? — спросила она, присаживаясь рядом.
Дочь вытерла слёзы и отвернулась:
— Ничего. Всё в порядке.
— Это не похоже на «всё в порядке», — мягко заметила Ирина. — Поговори со мной. Как в старые времена, помнишь? Когда у тебя были проблемы в институте, и мы сидели вот так же на кухне с горячим шоколадом.
Алёна слабо улыбнулась сквозь слёзы:
— Помню. Ты всегда добавляла зефирки…
Ирина поднялась, достала из шкафчика две кружки и принялась готовить горячий шоколад. Через несколько минут она поставила перед дочерью дымящуюся кружку с тремя маленькими зефирками.
— Рассказывай, — мягко произнесла она.
Алёна смотрела на шоколад, не поднимая глаз:
— Кирилл получил повышение. Ещё полгода назад.
Ирина молча ждала продолжения.
— Он не хотел тебе говорить. Сказал, что если ты узнаешь, то начнёшь давить на нас, чтобы мы съехали. А его мама… она настаивала, что нам нужно остаться здесь. Что квартира большая, и ты всё равно постоянно в разъездах.
— А ты? Что думала ты, Алёна?
Алёна наконец подняла взгляд, полный слёз:
— Я запуталась, мама. Кирилл говорил одно, ты — другое. Я хотела, чтобы все были счастливы. А в итоге…
— В итоге никто не счастлив, — закончила за неё Ирина.
— Да, — Алёна вздохнула. — Я не знала про их план с переоформлением квартиры. Точнее, знала, но не думала, что они будут давить на тебя так… нагло. А потом всё закрутилось: замок, перестановка, вечеринка… Я как будто потеряла контроль над происходящим.
Ирина отпила шоколад, собираясь с мыслями:
— Алёна, я должна тебе кое-что объяснить. Я не против помогать тебе — ты моя дочь, и я люблю тебя. Но то, как вы с Кириллом и его мамой вели себя последние месяцы… Это было неуважительно. Вы как будто решили, что имеете право на мою квартиру просто потому, что я твоя мать.
— Я знаю, — тихо произнесла Алёна. — И мне стыдно. Особенно за тот разговор, когда ты вернулась из командировки. Я видела, как тебе было больно, но ничего не сделала.
Они помолчали, потягивая шоколад. За окном начинался дождь, капли барабанили по карнизу.
— И что теперь? — спросила наконец Алёна. — Ты правда сдала квартиру?
Ирина кивнула:
— Правда. Семья переезжает через три недели.
— А ты? Куда ты пойдёшь?
— Я купила небольшую двушку в новостройке, — ответила Ирина. — Недалеко отсюда, в соседнем районе. Там хорошая инфраструктура, рядом парк.
Алёна удивлённо посмотрела на мать:
— Ты купила новую квартиру? Когда?
— Месяц назад оформила сделку. Планировала рассказать вам, когда получу ключи. Хотела предложить вам остаться здесь на правах аренды — с нормальным договором, с адекватной, а не рыночной ценой. Но потом услышала ваш разговор с Валентиной Петровной.
— Какой разговор? — растерянно спросила Алёна.
— Тот, где вы обсуждали, как будете постепенно вытеснять меня из моей же квартиры, — спокойно ответила Ирина. — Как создадите мне «невыносимые условия», чтобы я сама предложила вам квартиру и съехала в «однушку на окраине». Это ведь был ваш план, верно?
Алёна побледнела и опустила взгляд:
— Мама, я… это была не моя идея. Валентина Петровна начала этот разговор, а я просто… не возразила.
— Не возразила, — эхом отозвалась Ирина. — Знаешь, что самое обидное? Не то, что вы хотели забрать квартиру. А то, что моя собственная дочь не встала на мою защиту. Не сказала: «Нет, мы не будем так поступать с моей мамой».
В глазах Алёны снова заблестели слёзы:
— Я запуталась, мама. Кирилл… он умеет убеждать. Каждый раз, когда я сомневалась, он говорил, что так поступают все нормальные родители — отдают жильё детям. Что ты сама должна предложить…
— А что говорила твоя совесть, Алёна? — тихо спросила Ирина.
Они замолчали. Дождь усилился, превращаясь в настоящий ливень. Кухня наполнилась уютным звуком капель, барабанящих по подоконнику.
— Что мне теперь делать? — наконец спросила Алёна. — Куда нам идти?
Ирина вздохнула:
— Это решать вам с Кириллом. Вы взрослые люди с хорошими доходами. Можете снять квартиру, можете взять ипотеку. У вас много вариантов.
Часть 6
На следующий день Кирилл вернулся с работы раньше обычного. Он выглядел непривычно растерянным и подавленным.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, найдя Ирину в гостиной.
Она отложила книгу и выжидающе посмотрела на зятя. Кирилл нервно провёл рукой по волосам:
— Алёна рассказала мне о вашем вчерашнем разговоре. И я хотел бы… извиниться. То, как мы вели себя — это было неправильно.
Ирина внимательно смотрела на него, не говоря ни слова. Впервые за долгое время она видела в Кирилле не самоуверенного манипулятора, а растерянного молодого мужчину.
— Всё зашло слишком далеко, — продолжил он. — Мама… она убедила меня, что мы имеем право на эту квартиру. Что это справедливо. Я не должен был её слушать.
— Почему же послушал? — спокойно спросила Ирина.
Кирилл опустился в кресло напротив:
— Наверное, из-за детства. Я вырос с мамой, отец ушёл, когда мне было пять. Она всегда говорила, что мы должны держаться друг за друга против всего мира. Что только семья имеет значение. И под «семьёй» она понимала только нас двоих.
— А Алёна?
— Алёна… — Кирилл вздохнул. — Когда я женился, мама сказала, что теперь Алёна тоже наша семья. Но на самом деле она никогда не принимала её по-настоящему. Просто использовала, как… как инструмент, чтобы получить то, что хотела.
Ирина удивлённо приподняла брови. Она не ожидала такой откровенности от зятя.
— И что же она хотела?
— Быть главной, — просто ответил Кирилл. — Контролировать всё. Иметь власть. Когда мы начали встречаться с Алёной, мама сразу узнала, что у вас хорошая квартира в центре. И с тех пор… — он замолчал, подбирая слова. — С тех пор квартира стала её навязчивой идеей. Не потому, что ей негде жить — у неё была отличная двушка в Подмосковье. А потому, что это был способ доказать, что она важнее вас.
— Она не продавала квартиру, да? — догадалась Ирина.
— Нет, — покачал головой Кирилл. — Квартира цела, она просто сдаёт её и получает неплохой доход.
Они помолчали. За окном начало смеркаться, и гостиная погрузилась в сумрак.
— Почему ты рассказываешь мне всё это сейчас? — спросила наконец Ирина.
Кирилл поднял на неё взгляд:
— Потому что вчера, когда Алёна пришла домой с опухшими от слёз глазами, я вдруг понял, что мы теряем что-то важное. Она всегда говорила о вас с такой любовью, с такой гордостью. А я… я позволил своей матери разрушить отношения между вами. И ради чего? Ради лишних квадратных метров?
В его голосе звучало искреннее раскаяние, которое Ирина не могла не заметить.
— Что ты предлагаешь? — спросила она.
— Мы съедем, — твёрдо сказал Кирилл. — В течение недели найдём квартиру и переедем. Но я хотел бы попросить вас… дать нам шанс восстановить отношения. Не сразу, конечно. Со временем. Я понимаю, что мы разрушили ваше доверие.
Ирина задумчиво смотрела на зятя. Можно ли верить его словам? Искренне ли его раскаяние или это очередная манипуляция?
— А твоя мать? — спросила она. — Что она думает об этом?
Лицо Кирилла помрачнело:
— Мы… поговорили. Серьёзно поговорили. Я сказал ей, что больше не позволю ей вмешиваться в наши с Алёной отношения. И в отношения с вами. Она не в восторге, но… я впервые за долгое время поставил границы.
— И как она отреагировала?
— Сказала, что я неблагодарный сын, — усмехнулся Кирилл. — Что предаю её ради «чужих людей». Угрожала отречься от меня. Обычный набор.
— И тебя это не пугает? — с любопытством спросила Ирина.
— Пугает, — честно признался Кирилл. — Очень пугает. Но знаете… когда я увидел, как плачет Алёна, я понял, что ещё больше боюсь потерять её. И всё, что мы могли бы построить вместе.
Часть 7
Прошло две недели. Кирилл сдержал слово — они с Алёной нашли небольшую квартиру недалеко от центра и переехали. Валентина Петровна перестала появляться в жизни Ирины, хотя Алёна рассказывала, что свекровь пытается «наладить отношения» с сыном, периодически устраивая драматические сцены.
Ирина получила ключи от новой квартиры и постепенно перевозила туда вещи. Однажды вечером, когда она складывала книги в коробки, в дверь позвонили. На пороге стояла Алёна с небольшим тортом в руках.
— Можно войти? — неуверенно спросила она.
Ирина молча отступила, пропуская дочь. Алёна прошла на кухню, достала тарелки, разрезала торт.
— Как вам живётся на новом месте? — спросила Ирина, присаживаясь за стол.
— Хорошо, — кивнула Алёна. — Квартира маленькая, но уютная. И главное — наша. Кирилл оформил ипотеку, часть суммы внёс сразу, из накоплений. Теперь мы действительно сами отвечаем за своё жильё.
— Я рада за вас, — искренне сказала Ирина.
Они помолчали, пробуя торт. Ирина заметила, что дочь нервничает — снова появился тот самый жест, теребление рукава.
— Алёна, ты хотела мне что-то сказать?
Алёна подняла взгляд, полный волнения:
— Мама, я пришла извиниться. По-настоящему. За всё, что мы сделали. За то, как я предала тебя. За то, что позволила Кириллу и его матери так обращаться с тобой в твоём собственном доме. Это непростительно, и я понимаю, если ты не сможешь простить меня.
Ирина внимательно смотрела на дочь. В её глазах стояли слёзы, но взгляд был прямым и открытым — впервые за долгое время.
— Знаешь, что самое обидное во всей этой истории? — спросила Ирина.
— Что?
— То, что вы могли просто попросить. Прийти и сказать: «Мама, нам нужна помощь. Мы хотим своё жильё, но нам не хватает средств. Можешь ли ты помочь нам с первоначальным взносом?» И я бы помогла. Без всяких интриг, без манипуляций.
Алёна опустила голову:
— Я знаю. Но когда рядом постоянно Валентина Петровна с её идеями… Она умеет убеждать. И давить. И манипулировать. Я как будто потеряла себя, своё мнение.
— Это не оправдание, Алёна. Ты взрослый человек.
— Я знаю, — тихо ответила дочь. — И не ищу оправданий. Просто хочу, чтобы ты поняла, как всё произошло. Как я позволила этому случиться.
Ирина протянула руку и накрыла ладонь дочери своей:
— Я понимаю, Алёна. Правда понимаю. Когда любишь человека, иногда трудно увидеть, что он использует эту любовь против тебя.
В глазах Алёны блеснули слёзы:
— Ты простишь меня?
— Уже простила, — улыбнулась Ирина. — Ты моя дочь. Но восстановить доверие будет непросто.
— Я готова работать над этим. Каждый день. Сколько потребуется.
Они допили чай в задумчивом молчании. Когда Алёна собралась уходить, она вдруг задержалась в дверях:
— Мама… есть кое-что ещё, что я хотела тебе сказать.
— Да?
Алёна положила руку на живот и улыбнулась сквозь слёзы:
— У нас будет ребёнок. Я на десятой неделе.
Ирина замерла, а потом шагнула вперёд и крепко обняла дочь:
— Алёночка… поздравляю!
— Ты станешь бабушкой, — прошептала Алёна. — И я так хочу, чтобы мой ребёнок знал, какая у него замечательная бабушка.
В её голосе было столько искренней надежды, что Ирина почувствовала, как тает последняя льдинка обиды в её сердце.
— Обязательно будет знать, — пообещала она. — Я об этом позабочусь.
Часть 8
Прошло два месяца. Ирина полностью переехала в новую квартиру. Она оказалась светлой и уютной, с видом на небольшой сквер. Особенно Ирине нравилась просторная лоджия, где она обустроила место для чтения.
Старую квартиру она сдала, как и планировала. Арендаторы оказались приятной семейной парой с девочкой-подростком — тихой и вежливой. Они бережно относились к жилью и всегда вовремя платили.
Отношения с Алёной постепенно налаживались. Они встречались раз в неделю — в кафе, в парке или у Ирины дома. Иногда к ним присоединялся Кирилл, который старался загладить вину и, надо отдать ему должное, вёл себя искренне и уважительно.
Валентина Петровна предприняла ещё несколько попыток вмешаться, но встретила неожиданный отпор со стороны сына. После особенно бурного скандала, когда она назвала Ирину «манипуляторшей, разрушившей семью», Кирилл впервые за всю жизнь повысил голос на мать и попросил её не появляться, пока она не научится уважать его выбор.
Однажды субботним утром Ирина сидела на лоджии с чашкой кофе, наслаждаясь тишиной и солнечным светом. Телефонный звонок прервал её размышления.
— Алло?
— Мама, — голос Алёны звучал взволнованно. — Ты дома? Можно мы с Кириллом заедем?
— Конечно, — ответила Ирина. — Что-то случилось?
— Нет, ничего плохого. Просто хотим поговорить.
Через полчаса Алёна и Кирилл уже сидели за столом в гостиной Ирины. Алёна выглядела счастливой — беременность ей шла, щёки разрумянились, глаза сияли. Кирилл держал в руках какую-то папку и выглядел непривычно серьёзным.
— Мы хотели обсудить с вами одну идею, — начал он. — Это касается нашего будущего. И будущего ребёнка.
Ирина насторожилась. Последний раз, когда они приходили «обсудить идею», дело закончилось попыткой отобрать у неё квартиру.
— Я вас слушаю, — сдержанно произнесла она.
Алёна, заметив напряжение матери, быстро вмешалась:
— Мама, это не то, что ты думаешь. Мы не будем просить тебя о деньгах или жилье.
— Дело вот в чём, — Кирилл открыл папку. — Мне предложили новую должность. С повышением и… переездом.
— Переездом?
— В Санкт-Петербург, — кивнул Кирилл. — Компания открывает там филиал, и мне предложили его возглавить. Это отличная возможность, зарплата вдвое выше. Но…
— Но это значит, что мы будем далеко от тебя, — закончила Алёна. — И ребёнок будет расти вдали от бабушки.
Ирина почувствовала, как сжалось сердце. Только они начали восстанавливать отношения, и вот…
— Когда вы планируете переезжать? — спросила она, стараясь скрыть разочарование.
— В том-то и дело, — улыбнулся Кирилл. — У нас есть другой вариант. Я поговорил с руководством. Они согласны, чтобы я работал удалённо большую часть времени, приезжая в Петербург раз в месяц на неделю. При одном условии — у компании должен быть официальный представитель здесь, в Москве.
Ирина непонимающе посмотрела на него:
— И при чём тут я?
Кирилл и Алёна переглянулись.
— Мама, — начала Алёна, — мы навели справки о твоём бизнесе. О сети магазинов. И у нас есть деловое предложение.
Ирина удивлённо приподняла брови:
— Деловое предложение?
— Компания Кирилла хочет расширяться, — пояснила Алёна. — Им нужны партнёры в сфере розничной торговли. А у тебя отлаженная сеть магазинов в трёх городах.
— Мы предлагаем сотрудничество, — сказал Кирилл, доставая из папки документы. — Официальное, с контрактом, с юридическими гарантиями. Вы становитесь партнёром компании, получаете стабильный дополнительный доход и поддержку большой корпорации. А мы получаем возможность остаться в Москве, рядом с вами.
Ирина внимательно изучала документы. Предложение выглядело действительно выгодным — и финансово, и стратегически. Её небольшая, но успешная сеть магазинов могла получить новый импульс для развития.
— Нам важно, чтобы ты понимала, — серьёзно сказала Алёна. — Это не благотворительность и не попытка задобрить тебя. Это честное деловое партнёрство, выгодное обеим сторонам. Мы уважаем тебя как профессионала и предпринимателя.
Ирина задумчиво перелистывала документы:
— А ваш переезд? Вы отказываетесь от него только ради меня?
— Не только, — покачал головой Кирилл. — Мы много думали об этом. Петербург — прекрасный город, но там у нас никого нет. Ни друзей, ни родных. А здесь, в Москве — ты, наши друзья, привычная инфраструктура. Для ребёнка это важно. Да и для нас.
— И что насчёт твоей мамы? — спросила Ирина. — Она будет против такого решения?
Кирилл вздохнул:
— Мы… разговаривали с ней. Я объяснил ситуацию. Сказал, что мы с Алёной решили остаться в Москве. Что для нас важно, чтобы ребёнок рос рядом с обеими бабушками. Она была недовольна, но…
— Но ты впервые не пошёл у неё на поводу, — догадалась Ирина.
— Да, — кивнул Кирилл. — Я сказал, что теперь у меня есть своя семья, и её интересы для меня на первом месте.
Ирина внимательно посмотрела на зятя. В его глазах она видела решимость, которой не замечала раньше. Он действительно менялся, учился отстаивать свои границы.
— Мне нужно время, чтобы изучить все детали, — сказала она наконец. — Пару дней, не больше. Но должна признать, предложение интересное.
Алёна просияла:
— Конечно, мама! Мы не торопим тебя с решением. Просто хотели, чтобы ты знала — мы серьёзно относимся и к нашему бизнесу, и к нашим отношениям.
Часть 9
Прошло полгода. Деловое партнёрство оказалось успешным. Магазины Ирины получили новый импульс развития, а сама она, неожиданно для себя, обнаружила, что ей нравится работать в команде. Особенно когда эта команда уважает её опыт и прислушивается к мнению.
Алёна была уже на восьмом месяце беременности. Они с Кириллом купили квартиру в том же районе, где жила Ирина — всего в пятнадцати минутах ходьбы. Кирилл по-прежнему раз в месяц летал в Петербург, но большую часть времени работал из дома.
Валентина Петровна после нескольких месяцев «бойкота» начала постепенно налаживать отношения с сыном и невесткой. К удивлению Ирины, она даже предприняла осторожные попытки помириться с ней.
— Не думаю, что мы когда-нибудь станем близкими подругами, — сказала Ирина дочери после очередного воскресного обеда, куда была приглашена и Валентина Петровна. — Но по крайней мере, мы можем вести себя цивилизованно ради вашего ребёнка.
Алёна благодарно сжала руку матери:
— Спасибо, что даёшь ей шанс. Я знаю, как это непросто.
— Ради тебя и внука, — улыбнулась Ирина.
Они сидели в гостиной новой квартиры Алёны и Кирилла. Просторная, светлая, с большими окнами — она напоминала Ирине её старую квартиру, но была обустроена со вкусом молодой семьи.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Ирина, — иногда я думаю, что всё случилось правильно.
— В каком смысле? — удивилась Алёна.
— Тот конфликт… Он был болезненным, но необходимым. Он показал, кто мы есть на самом деле. И кем хотим быть.
Алёна кивнула:
— Я часто думаю о том вечере, когда ты вернулась из командировки и увидела нас всех за столом. Помнишь, что ты сказала тогда? «Придумали вы с мамой всё хитро, только не учли, что квартира моя и тебе не принадлежит».
— Помню, — кивнула Ирина.
— Знаешь, это была как пощёчина. Я вдруг увидела себя со стороны — какой мелочной, жадной, неблагодарной я стала. И поняла, что теряю самое ценное — отношения с тобой.
Ирина обняла дочь:
— Главное, что мы смогли всё исправить.
— Иногда я думаю, — тихо призналась Алёна, — что было бы, если бы ты тогда не вернулась раньше? Если бы мы довели свой план до конца? Создали тебе те самые «невыносимые условия»?
— Но этого не случилось, — мягко ответила Ирина. — И теперь нам остаётся только строить новые, здоровые отношения. Основанные на уважении, а не на манипуляциях.
В дверь позвонили. Это был Кирилл — он вернулся из магазина с продуктами для ужина.
— Как мои любимые женщины? — улыбнулся он, целуя Алёну в щёку. — Ирина Андреевна, вы останетесь на ужин?
— С удовольствием, — кивнула Ирина. — Только давайте я помогу. И, Кирилл, может быть, пора перестать называть меня по имени-отчеству? Всё-таки скоро я стану бабушкой вашего ребёнка.
Кирилл улыбнулся — открыто и тепло:
— Как скажете… мама Ира.
И в этом простом обращении, которое когда-то звучало фальшиво, теперь Ирина услышала искреннюю теплоту и уважение. Может быть, думала она, глядя на дочь и зятя, собирающих на стол, — может быть, людям просто нужно время и испытания, чтобы понять истинную ценность семьи и отношений.
Эта история началась с алчности и манипуляций, а заканчивалась взаимным уважением и пониманием. И пусть путь к этому был тернистым, главное — они все нашли в себе силы измениться и научиться ценить друг друга.
