— Мам, что там? — в коридоре показалась Маша, десятилетняя дочка Леры.
— Всё в порядке, Машунь. Бабушка звонила, — улыбнулась Лера краешком губ. — Давай-ка ужинать и за математику садиться.
Переодевшись, Лера быстро достала продукты из холодильника и буквально за двадцать минут соорудила быстрый ужин. Маша помогала — нарезала овощи для салата и разложила хлеб.
— Мам, а почему ты такая усталая? — спросила девочка, глядя на Леру внимательными глазами.
— Работа, зайчонок. Да и с бабушкой всегда непросто, — Лера усмехнулась. — Знаешь, как иногда бывает: она звонит, и сразу появляется чувство, что я что-то не успеваю, что-то делаю не так.
Маша кивнула, словно понимая, о чём речь, хотя была ещё слишком мала, чтобы разобраться во всех семейных хитросплетениях.
После ужина Лера набрала номер матери. На этот раз рядом с ней на диване устроилась и Маша, будто тоже хотела понять, что тревожит бабушку.
— Лерочка, ну что ты так долго? Я же звонила час назад, — раздался сразу укоризненный голос Тамары Петровны.
— Мам, я только что освободилась. Мы ужинали с Машей, потом посуду помыла.
— Ладно, не важно. Слушай, отец твой опять затеял разговоры о том, что ты должна к нам приехать и поговорить с ним лично.
— О чём поговорить? — Лера прикусила губу. — Мы же уже всё обсудили месяц назад. У меня нет возможности переехать к вам: работа здесь, школа у Маши рядом.
— Он считает, что тебе нужно быть к семье поближе. Мол, ему обидно, что ты редко бываешь. — Тамара Петровна на секунду замолчала, потом добавила: — А ещё у него на работе проблемы, денег не хватает, и он думает…
— Мам, — перебила Лера тихо, — я знаю, что с деньгами у него сейчас нехорошо. Но мы сами еле тянем. Я не могу платить за его кредиты, если он к этому ведет. И сдавать свою квартиру, а самой жить у вас и отдавать ему деньги, я тоже не готова. Была у него в прошлый раз такая идея…
Маша тревожно подалась вперёд, уловив в голосе матери жёсткие нотки.
— И вообще, мам, ты же знаешь, папа меня никогда особо не поддерживал, — продолжала Лера. — Он всегда говорил, что у меня ветер в голове и что мне надо быть послушной. А когда я развелась с Костей, папа только злился и орал, дескать, позор семье.
Тамара Петровна вздохнула так тяжело, как только могла.
— Понимаю, что у вас обиды друг на друга, но вы семья. Куда деваться-то? — спросила мать.
— Я бы рада общаться нормально, но он слишком часто напоминает мне все мои “промахи”, — призналась Лера. — К тому же…
— К тому же он ждёт, что ты приедешь и поможешь ему с долгами.
Лера коротко усмехнулась. Она знала, что отец — Геннадий Викторович — уже несколько месяцев не мог гасить кредиты, которые набрал, рассчитывая на продажу старой дачи. Но покупателей так и не нашлось, а деньги банкам отдавать надо.
— Мам, извини, мне пора Машу укладывать. Я завтра постараюсь позвонить, а там посмотрим, — договорила Лера и отключилась.
Она ощутила привычную горечь: с одной стороны, родителей было жалко, а с другой — как забыть, как отец неодобрительно качал головой, когда Лера говорила о планах на свою жизнь, о желании работать и быть независимой?
— Мам, у тебя всё нормально? — тихо поинтересовалась Маша, отложив учебник.
— Да, солнышко, просто… дела семейные. Давай-ка допишем твою математику, и ты пойдёшь спать.
На следующий день Лера, закончив работу, вышла из офиса и пошла на автобус. Вечернее солнце подсвечивало уставшие лица людей, спешащих домой. Телефон в сумке завибрировал буквально на середине дороги до остановки. От неожиданности Лера чуть не выронила его на асфальт.
— Алло?
— Лер, привет, это Костя. Слушай, у меня тут твой отец объявился на работе, представляешь?! — послышался взволнованный голос бывшего мужа.
— Чего?! Зачем? — Лера сжала телефон так, что побелели пальцы.
— Пришёл просить денег в долг. Говорит, ты когда-то обещала, что мы, мол, поможем. Еле его выпроводил…
Лера почувствовала, как сердце сжимается: отец явно дошёл до ручки, раз пришёл уже к её бывшему супругу.
— Костя, прости. Я не знаю, что он себе надумал. Ты же понимаешь…
— Да всё нормально, просто… Лера, предупреждай как-то, когда твой родитель в таком состоянии. Он там чуть не учинил скандал, стал припоминать, что мы с тобой “браком перед Богом связаны были” и всё такое… Короче, это полный абсурд.
— Спасибо, что позвонил. Я постараюсь, чтобы больше он тебя не беспокоил.
Лера закончила разговор, чувствуя, как на глазах выступают слёзы. Она подумала, что придётся действовать решительно. Донимать всех подряд — это была любимая тактика отца, когда ему что-то требовалось.
Выйдя из автобуса около Машиной школы, Лера позвонила маме, чтобы узнать подробности.
— Лера, не ругайся на отца, — сразу начала мать. — Ему очень тяжело, он уже в отчаянии.
— Мам, он перешёл всякие границы. Он достал даже Костю, с которым мы уже пять лет не живём! Это нормально, по-твоему? — голос Леры предательски задрожал.
— Конечно, нет. Но что делать, он не слушает меня. Повторяет, что ты обязана всё оплатить, помогать, заботиться.
— А почему он никогда не задумывался о том, что и он мог бы мне помогать, заботиться? — Лера перешла на шёпот, чтобы Маша, которая вышла из школы и шла рядом, не услышала её резких слов. — Теперь у меня своя семья. Я готова помочь в разумных пределах, но вымогательство — это чересчур.
Разговор закончился, когда Лера подошла к дому. Она понимала: чтобы отец образумился, нужно действовать решительно.
Утром раздался ещё один звонок от Тамары Петровны. Лера вздохнула, настроившись на неприятный разговор.
— Лерочка, я сейчас в поликлинике, — говорила мать тихо. — Отец твой второй день в ярости. Говорит, поедет к тебе.
— Если он явится и будет угрожать, я вызову полицию, можешь ему так и передать, — жёстко сказала Лера. — Мам, ты же сама знаешь, что я сделаю всё, что могу. Но он…
— Знаю. Но попробуй поговорить с ним ты. Вдруг образумится.
Тем же вечером Лера и Геннадий Викторович встретились у подъезда Лериного дома — отец действительно приехал. С виду уставший, но всё ещё упрямый, он даже не поздоровался.
— Ну и как ты жить собираешься, дочь? — спросил он резко.
— Как могу, пап. Это не твоя забота, честно говоря.
— А деньги? Мне жить на что? — в голосе отца зазвучало раздражение. — Ты должна понимать: мне сейчас тяжко, а ты дочь, обязана помогать.
— А когда мне было тяжко, пап, ты помогал? — Лера смотрела ему прямо в глаза. — Я когда осталась одна с маленькой Машей, а Костя ушёл, ты что сказал? “Раз сама вляпалась, сама и расхлёбывай”?
Отец отвёл взгляд и замолчал.
— Я не желаю, чтоб ты приходил на мою работу, к моим знакомым и просил денег, — твёрдо продолжала Лера. — Это моя жизнь. Если хочешь, чтобы я хоть как-то помогла, хватит скандалить. Я сделаю, что смогу, но только если ты будешь сидеть тихо и не высовываться.
И делать то, что я скажу. Я готова попробовать договориться с банком о реструктуризации кредита, о рефинансировании. И чтобы больше никаких требований и шантажа.
Геннадий Викторович сощурился:
— И что это ты такая смелая стала?
— Да, пап. Смелая. Потому что мне нельзя иначе. Когда-то ты меня унижал, а я молчала. Больше не буду.
В его взгляде мелькнуло что-то вроде страха или растерянности. Видимо, он не ожидал, что дочь может говорить с ним на равных. Лера почувствовала, как в груди растёт твёрдая уверенность: она вышла на бой за своё место в жизни и уже не отступит.
— Ладно, — выдавил наконец Геннадий Викторович. — Раз так, слушать тебя буду. Делай, что считаешь нужным. Я посмотрю.
Несколько недель спустя Лера действительно смогла помочь отцу разрешить вопрос с банком: кредиты рефинансировали, ежемесячный платёж стал подъемый, и отец обещал своевременно его закрывать.
И на этот раз Лера ясно дала понять: больше никаких вмешательств в её жизнь. Свои решения она будет принимать сама. Отец смирился.
Сидя вечером дома с Машей, Лера наконец смогла вздохнуть свободно. Мать позвонила и тихо сказала:
— Прости отца, доченька, если сможешь. И спасибо, что сделала всё по справедливости.
— Мам, я не обижаюсь. Просто жить хочу по-новому.
Маша, услышав последние слова, улыбнулась:
— Мам, всё хорошо, да?
— Да, солнце, у нас всё хорошо.
И Лера понимала: теперь в её доме всё действительно будет так, как она решит сама.
