– Сонечка, ты, часом, не беременна? А то личико у тебя какое-то стало… Ну, округлое, – спросила Галина Ивановна, внимательно всматриваясь в неуверенное лицо невестки.
Соня даже не подняла взгляд. Она уже чувствовала, как подступает раздражение, знакомое, как утренний кофе. Как обычно, этот вопрос. Вечно. О том же. И как всегда, не вовремя.
– Нет, не беременна, – едва сдерживая досаду, произнесла она, ставя чашку на стол так, что звук чуть не заставил дрогнуть стекло.
– Ты уверена? Может, ты просто ещё не знаешь, – не унималась свекровь, как всегда, с тоном, в котором больше было уверенности, чем в самой Сонечке.
Соня тяжело выдохнула, представив, как легко было бы вот так просто сказать всё, что накопилось внутри. Но, конечно, не сказала. Всё это тянулось уже третий год, как они с Ромой поженились. Третий. И вопросы эти не прекращались. Сперва они были шутками, а теперь стали какой-то тяжёлой традицией.
