– Ну какая же ты безрукая! Неужели нельзя курицу более аккуратно пожарить? Что она у тебя такая лохматая! – ворчал Вадим, тыкая вилкой в тарелку.
Алиса смотрела на мужа через запотевшие стёкла очков. Она только что вышла из душа, и они не успели остыть. Капли конденсата мешали разглядеть его лицо, но она и так знала каждую его черту, каждую морщинку, появляющуюся между бровей, когда он недоволен. А недоволен он был почти всегда.
– Ну где лохматая? Это же шкурка, – Алиса протёрла очки краем фартука, оставив на ткани влажный след.
