Словно кто-то зажёг внутри неё лампочку. И она решила добавить активности — записалась в школу танцев.
Первые занятия были ужасными. Катя смущалась. Но учитель, энергичная женщина в яркой майке, поддерживала:
— Не сдавайтесь, всё получится!
И получилось. В танце Катя почувствовала что-то давно забытое: лёгкость, азарт, жизнь.
Она не говорила мужу. Он бы всё равно только посмеялся.
— Опять к подружкам? — бросил он как-то вечером, когда она собиралась на занятие.
Катя лишь кивнула.
Через несколько месяцев старые брюки висели на ней как мешок. Катя решилась: позвала подругу на шопинг. Новое платье, аккуратная стрижка, лёгкий макияж.
Когда Виктор увидел её в обновках, он едва не выронил чашку.
— Это что… ты? — его голос звучал неуверенно.
Катя улыбнулась.
— Да, я.
Виктор увидел её как будто впервые. Она стояла перед зеркалом, поправляя легкое платье, купленное на днях. Волосы, недавно подстриженные и уложенные в стильную причёску, мягко спадали на плечи. Лёгкий макияж подчёркивал блеск её глаз, который он уже давно не замечал.
— Катя? — его голос был полон удивления.
Она обернулась, слегка смущённая, но спокойная.
— Да?
Виктор долго молчал, изучая её взглядом, будто пытаясь сопоставить перед собой двух разных женщин. Та, что стояла перед ним сейчас, была уверенной, яркой, даже немного загадочной. Совсем не той, которую он привык игнорировать.
— Ты… прекрасно выглядишь, — произнёс он, чуть нахмурившись.
Катя только улыбнулась.
С этого дня Виктора словно подменили. Он стал приглашать её на ужины в рестораны, которых она раньше и не видела.
— Давай сходим в тот новый итальянский ресторан, — предложил он однажды.
Катя растерялась. Когда в последний раз он предлагал ей что-то подобное? Она согласилась, чувствуя приятное волнение.
За ужином он смотрел на неё, как тогда, в их молодости, и говорил:
— Я скучал по тебе, Кать. По настоящей тебе.
Её сердце на мгновение дрогнуло. А потом это чувство исчезло, уступив место холодной пустоте.
«Почему я ничего не чувствую?» — думала она, разглядывая свечу на столе.
— Катя, — произнёс Виктор однажды вечером, — я подумал… Почему бы нам не сходить в театр?
Она подняла на него удивлённый взгляд. Когда он в последний раз приглашал её?
— Театр? — переспросила она, стараясь скрыть растерянность.
— Да. Мы давно никуда не выбирались, а теперь… — он сделал паузу и обвёл её взглядом, — теперь я могу гордиться тобой.
Эти слова заставили её внутренне сжаться. Теперь? Значит, раньше она не была достойна? Но Катя лишь кивнула.
— Хорошо.
На следующий день Виктор преподнёс ей коробку, перевязанную лентой.
— Это тебе, — сказал он, протягивая подарок.
Катя осторожно развязала ленту и открыла коробку. Внутри лежало элегантное, явно дорогое платье глубокого синего цвета. Ткань переливалась в свете лампы, вырисовывая идеально продуманный силуэт.
— Теперь ты можешь носить такое, — добавил Виктор, улыбаясь.
Катя почувствовала, как внутри всё переворачивается. Эти слова — «теперь ты можешь» — звучали как похвала, но были полны горечи. Он снова напомнил ей, как низко он её когда-то оценивал.
Она поблагодарила, сдерживая бурю эмоций.
На премьере в театре Виктор весь вечер смотрел на неё с гордостью, будто выставил напоказ какой-то трофей.
— Ты сегодня прекрасна, — шепнул он, когда они уселись в кресла.
Катя чувствовала себя чужой. Театр, элегантное платье, восхищённые взгляды… Всё это должно было радовать, но вместо этого напоминало о том, какой долгий путь она прошла. И о том, что рядом с Виктором её больше ничего не удерживает.
После театра Виктор начал всё чаще повторять, что их жизнь налаживается.
— Теперь мы можем быть той парой, которой я всегда хотел быть, — говорил он, разливая вино за ужином.
Катя слушала, молча крутя бокал в руках.
Его подарки становились всё дороже, комплименты — всё слаще. Но её сердце оставалось холодным.
Виктор замечал её сдержанность. Она благодарила за подарки, улыбалась его словам, но не отвечала взаимностью.
— Ты изменилась, — сказал он однажды.
— Разве это плохо? — Катя взглянула на него спокойно.
Его напряжение нарастало. Виктор был уверен: здесь есть кто-то третий.
— У тебя кто-то есть? — прямо спросил он вечером, когда она вернулась с занятий танцами.
Катя замерла, а потом тихо рассмеялась.
— Нет, Виктор, никого.
Но он не верил. Подозрения превратились в ярость.
— Признайся! Ты встречаешься с кем-то, правда? Поэтому ты так холодна со мной?
Его голос дрожал, в нём были и злость, и боль. Катя вздохнула, устало опустившись на диван.
— Нет, Виктор, дело не в этом, — сказала она спокойно. — Я просто больше ничего к тебе не чувствую.
Он застыл.
— Как… как это?
Катя смотрела ему в глаза, её голос был тихим, но твёрдым:
— Ты столько лет уничтожал во мне всё, что было важно. Моё чувство красоты, мою уверенность, мою радость жизни. Каждый твой упрёк, каждый твой насмешливый взгляд отнимали у меня кусочек себя. И я верила тебе. Верила, что я недостаточно хороша, что ты прав.
Виктор молчал, его лицо побледнело.
— Но теперь я другая. Я наконец-то вернула себя. Я научилась снова себя ценить. А с тобой… я больше не могу.
— Ты не можешь просто взять и всё закончить! — выкрикнул он. — Я тебя люблю!
Катя покачала головой.
— Это не любовь, Виктор. Это привычка. А я больше не хочу жить по привычке.
Он ушёл в тот же вечер, громко хлопнув дверью.
Катя осталась одна, но впервые за долгое время не почувствовала ни страха, ни боли. Только облегчение.
Она села на диван, обняв свои колени, и вдруг улыбнулась. На сердце была легкость, а в душе — спокойствие.
Она сделала выбор. Выбор в пользу себя. И этот танец новой жизни только начинался.
