— Ну вот, опять ты за своё, — голос Виктора был пропитан раздражением. — Посмотри на себя! На кого ты похожа? И это — моя жена? Стыдно с тобой даже на улицу выйти!
Катя молча стояла у окна, сжимая край фартука. Слова мужа больно ранили, но она уже привыкла. Он всегда был резким, но в последние годы его язвительность стала нормой. А она… Она просто опустила руки.
Когда-то Катя любила смотреть на себя в зеркало. Розовое платье, что подчеркивало её талию, было её любимым. Но с годами хлопоты по дому, работа и забота о муже поглотили её. Её мир стал черно-белым — готовка, уборка, редкие прогулки в магазин.
— Ты бы хоть для себя что-то сделала, раз уж для меня не хочешь! — Виктор бросил взгляд на её фигуру и усмехнулся.
Катя молчала. Раньше она бы попыталась оправдаться. Но теперь — просто не видела смысла.
Катя и Виктор встретились на студенческой вечеринке. Она, ещё совсем девчонка, с широкой улыбкой и мечтами о светлом будущем, крутилась на танцполе под старые хиты. Он, высокий, уверенный, с немного нагловатым взглядом, сразу обратил на неё внимание.
— Ты великолепно двигаешься, — бросил он, подходя ближе.
Катя засмеялась, залившись краской. В её мире это была первая настоящая искра — сильная, яркая, обещающая что-то особенное.
Они начали встречаться. Виктор умел очаровывать. Дарил цветы без повода, читал стихи, держал за руку так, будто весь мир принадлежал только им двоим.
— Ты у меня самая красивая, — говорил он ей, смотря в глаза.
Катя поверила. С ним она чувствовала себя особенной.
Через год они поженились. И, казалось, впереди их ждала только счастливая жизнь.
Первые намёки на перемены появились незаметно.
— Это платье… оно слишком яркое, не находишь? — сказал Виктор однажды, когда Катя собралась на встречу с подругами.
Она пожала плечами, решив, что он просто заботится. В следующий раз выбрала что-то более скромное.
Позже он стал делать замечания о еде:
— Тебе бы поменьше картошки есть. И булочки эти… зачем они тебе?
Катя смущалась, но соглашалась. «Он просто хочет, чтобы я была лучше», — думала она.
Но с каждым месяцем критики становилось больше.
— Ты бы могла и в спортзал сходить. Посмотри на Ольгу из соседнего отдела — вот это фигура!
Эти слова будто резали её изнутри. Она стала реже смотреть в зеркало. Подруги звали её на встречи, но Катя придумывала оправдания.
— Что мне там делать? — говорила она Виктору. — Я всё равно неинтересная.
Он усмехался:
— Ну, хоть честно призналась.
Со временем Виктор перестал обращать внимание на Катю вовсе. Её комплименты в его адрес, старания готовить любимые блюда — всё воспринималось как должное.
— Ты ведь на работе не перетруждаешься, так хоть дома порядок поддерживай, — говорил он с холодной улыбкой.
Катя иногда работала допоздна, но это мало волновало Виктора. Его требования к ней не уменьшались, а её уверенность в себе падала.
Она перестала покупать себе одежду, всё казалось ненужным. На семейных встречах Виктор отпускал её руку и предпочитал общаться с другими.
— Ты что, специально стараешься выглядеть хуже? — однажды услышала она от него.
И вот тогда Катя поняла: она потеряла не только себя, но и своё место в этих отношениях.
***
Всё изменилось в один вечер. Виктор опять кричал. На этот раз причиной стали переваренные макароны.
— Катя, ну ты же ничего больше делать не умеешь! Даже это не можешь нормально приготовить!
Она подняла на него глаза. Что-то дрогнуло внутри. Может, это была обида. Может, злость. А может, усталость.
В ту ночь Катя долго лежала без сна, обдумывая его слова. Она и правда не узнавала себя. Она потерялась. Не из-за веса, не из-за макарон, а из-за того, что перестала жить.
Наутро, впервые за долгое время, Катя сделала шаг навстречу себе. Она решила: пусть будет сложно, но она попробует.
Сначала было тяжело. Хлеб, булочки, пирожные — отказаться от привычного оказалось очень трудно. Но Катя выбрала другой путь. Супы, овощи, меньше сахара. И прогулки.
Она выходила из дома рано утром, когда Виктор ещё спал, и шла. Просто шла.
— Прогулки? Смешно, — бросил Виктор однажды, увидев её в кроссовках. — Ты всё равно ничего не добьёшься.
Катя лишь улыбнулась.
Через месяц она заметила первые изменения. Зеркало вдруг стало не таким страшным. А однажды на работе коллега улыбнулась:
— Кать, ты так похорошела!
