Бабуля, я тебя люблю, золотая моя… Дай семь тыщ, пожалуйста.
Растрогавшаяся было Марина Сергеевна нахмурилась, глядя на внучку:
– Я думала, ты пришла меня навестить, потому что соскучилась.
– Я очень соскучилась, бабуля, но мне нужны денежки. Дай, пожалуйста, я знаю, какая ты щедрая, добрая…
Марина Сергеевна отвернулась, пряча слезы: «Снова обо мне вспоминают, только когда что-то нужно».
***
На пороге шестидесятилетия Марина Сергеевна поняла, что осталась одна. Нет, у нее были верные подружки, с которыми так славно поболтать за чашкой чая, но вот родственные узы дали слабину.
Весь день рождения она проскучала в одиночестве за столом. Сын и невестка в последнюю минуту сообщили, что не приедут, внучка, восемнадцатилетняя Наденька, вообще вспомнила про праздник только вечером. Она заскочила, подарила открытку, умяла праздничный торт, а остальные блюда увезла с собой в контейнерах.
Марина Сергеевна осталась одна, разглядывая открытку, на которой аляповатый заяц протягивал букет тюльпанов.
«Какая пошлость, старушечий дизайн», – подумала она и одернула себя, что некрасиво так даже думать. Наденька же старалась, выбирала, и вообще, внимание дороже подарка. Но неприятное чувство ненужности всё равно не проходило.
– Вы бы хоть почаще заходили в гости или приглашали к себе, – упрекнула Марина Сергеевна сына, когда тот приехал, чтобы занять денег на машину. – Пока Наденька была маленькая, постоянно ее ко мне привозили нянчиться, а сейчас дорогу забыли.
Сын выразительно закатил глаза, на лице читалось: «Как же мне это надоело». Но мать еще не дала денег, поэтому он терпеливо ответил:
– У нас много дел, работа, Надька на первый курс поступила. Некогда нам по гостям расхаживать.
– С приятелями на шашлыки часто выбираетесь, а меня навестить времени нет.
Сын сморщился так, словно съел лимон, но на следующие шашлыки всё же позвал мать. Обрадованная Марина Сергеевна замариновала мясо по своему секретному рецепту, которое вмиг расхватали и расхвалили. Но вся радость испарилась, когда она услышала фразу сына:
– Вечно жалуется, что внимания мало, вот и пришлось с собой звать. Пришел с мамой, как школьник, никакого отдыха!
«Раз я так надоела родному сыну, не буду больше навязываться, посмотрим, когда он про меня вспомнит», – обиделась Марина Сергеевна.
Подруга, которой она пожаловалась, рассмеялась:
– Глупенькая, радуйся, что от тебя отстали. Ты всю жизнь то сына нянчила, то внучку, да еще работала. А сейчас вдова, все выросли, о муже и ребенке заботиться не надо, деньги есть – наслаждайся жизнью.
«И правда, что это я расстроилась, – опомнилась Марина Сергеевна. – Наконец, могу посвятить время самой себе и заняться тем, что давно хотела».
Она обновила гардероб и купила яркие платья, о которых давно мечтала, но не брала, потому что тратила деньги на сына. Избавилась от старой дачи, на которую всё равно не ездила, и даже задумалась о том, чтобы переехать на юг.
«Всю жизнь хотела жить подальше от слякоти и морозов, но муж был против, и я осталась. Зато теперь могу о себе подумать», – решила она.
Сын, узнав про ее идею, запротестовал:
– Зачем тебе переезжать, раз дачу продала, лучше бы вложилась в квартиру для Надьки. Ты же бабушка и обязана ее обеспечивать.
– Обеспечивать ребенка должны родители, – ответила Марина Сергеевна. – Мы с отцом тебе с жильем помогли, теперь твоя очередь заботиться о дочке.
Наденька же, узнав о продаже дачи, немедленно напомнила:
– У меня скоро день рождения, приходи обязательно, бабуленька, без тебя праздник будет не тот. Кстати, я хочу сумочку, вот она на сайте.
При виде сумочки у Марины Сергеевны волосы зашевелились на голове. Простенький ридикюль стоил как две ее пенсии.
– Да за такие деньги можно тебя с ног до головы одеть, – воскликнула она.
Наденька тут же накуксилась:
– У нас в институте все хорошо одеты, одна я как оборванка. Пусть хоть одна приличная вещь у меня будет, бабуленька, ну пожалуйста.
– В институте надо блистать знаниями, а не шмотками, – ответила Марина Сергеевна.
Но внучка так рыдала, что сумочку бабушка всё же купила, взяв деньги из тех, что выручила за дачу.
На остальное тут же предъявил права сын:
– Раз у тебя лишние деньги появились, давай машину мне купим. По праву это и моя дача, ее отец покупал.
– Во-первых, мы с твоим отцом вкладывались поровну. Во-вторых, эти деньги не лишние, я потрачу их на мечту.
– Ты опять про свой переезд на юг? Да брось уже эту блажь, куда ты поедешь в твоем возрасте. А если случится что, лучше быть поближе к родне, тут мы о тебе позаботимся, а там никому не нужна будешь.
– Я и здесь никому особо не нужна и заботы не вижу, – отозвалась Марина Сергеевна. – Звоните раз в пару месяцев, на праздник один раз позвал, и то из-под палки.
– Бабуля, действительно, зачем тебе деньги, что ты с ними будешь делать, – подключилась Наденька. – Старикам много не надо, ни красивой одежды, ни духов каких-нибудь, да и на свидания вы не ходите.
– Мне шестьдесят лет, – обиделась Марина Сергеевна. – Конечно, в восемнадцать кажется, что это глубокая старость, но это далеко не конец жизни. И красивую одежду я очень даже люблю.
– Конечно, я ошиблась, ты самая милая, самая модная ба… дама элегантного возраста, – кинулась Наденька ей на шею.
Марина Сергеевна обняла внучку в ответ, но с тяжелым сердцем, объятья внучки ей показались фальшивыми.
Наигранными выглядели и попытки сына сблизиться. После упреков матери и новости, что у нее завелись деньги, он зачастил к Марине Сергеевне. Сын привозил фрукты, участливо справлялся о здоровье и напрашивался на чай, а по глазам было видно, что он отбывает повинность и не знает, как уйти.
Однажды он увидел на столе распечатки с объявлениями о продаже квартир на юге, и взбеленился:
– Я думал, мы от этой тупой идеи отказались!
– Я не отказалась и уже присматриваю жилье. Мой долг жены, матери и бабушки выполнен, наконец могу жить как хочу.
– Нельзя думать про свои хотелки, мы же семья! Я сюда каждый день таскаюсь, лишь бы ты была довольна, а ты за спиной у меня такие номера выделываешь и даже денег на машину жалеешь.
Марина Сергеевна встала и указала на дверь, стараясь не обращать внимания, что рука дрожит.
– Если ты ходишь сюда только ради денег, не смею тебя больше задерживать.
***
После этого инцидента Марина Сергеевна не разговаривала с сыном несколько недель и начала сомневаться в своем решении сменить место жительства.
«Разве стоит эта тема ссор с близкими», – подумала она и твердо решила помириться со своим ребенком. Тем более, и повод появился: Наденька объявила, что выходит замуж, и ждет бабушку на свадьбе.
– А не рановато тебе замуж, – засомневалась Марина Сергеевна. – Вы оба студенты, как будете содержать семью?
– Родители Васи отдают нам квартиру бабушки, папа с мамой обещают поддерживать продуктами. А ты, бабуленька, ведь поможешь с малышом, который когда-нибудь появится? Ведь ты же лучшая бабушка на свете, мое детство было счастливым только благодаря тебе! Своему ребенку я хочу такого же счастья.
«Да зачем мне этот юг, когда тут мои родные люди», – растроганно подумала Марина Сергеевна.
Дома она выбросила все распечатки с объявлениями.
«Конечно, жалко, что моя мечта так и не исполнится, но мы не всегда получаем желаемое, – утешила себя Марина Сергеевна. – Семья – это главная ценность, моя внучка меня любит, и ничто этого не заменит».
Деньги от продажи дачи, большая часть которых осталась не потраченной, Марина Сергеевна положила под проценты: «Когда Наденька будет ждать ребенка, помогу молодым купить квартиру побольше. То-то будет радости».
И конечно, часть денег она сняла на подарок, потому что внучка предупредила:
– Подарок ждем в конверте, мы в медовый месяц поедем на Мальдивы.
«Хоть кто-то насладится жарким югом», – порадовалась за внучку Марина Сергеевна.
***
При виде внучки в свадебном платье у Марины Сергеевны перехватило дыхание, на глазах выступили слезы.
– Какая же ты красивая, Наденька, – выдохнула она, обнимая девушку. – Желаю вам с Васей крепкой семьи, здоровых деток…
Внучка нетерпеливо перебила:
– Прибереги слова для тоста. Это что, конверт с деньгами? Давай сразу сюда, зачем с подарком тянуть.
Наденька выхватила у бабушки конверт и нетерпеливо открыла его. Они с женихом дружно заглянули внутрь, и их улыбки померкли. Наденька посмотрела на Марину Сергеевну так, будто та подсунула жабу под видом пирожного.
– Это всё, жалкие двадцать тысяч?!
