— Аля только в себя стала приходить, а вы!
— Мама, у нас своя семья, мы хотим побыть одни, — попытался объяснить Борис.
— Эгоисты! Только о себе и думаете. Аля пережила столько горя, а вы не хотите помочь и поддержать её! — продолжала гнуть свою линию мама Бориса.
Целых пятнадцать минут Валерия Львовна распекала сына по телефону. Он не прерывал разговор, но и не слушал, просто положил телефон рядом на стол и сидел, уставившись в одну точку.
— Боря! Боря? Ты меня слышишь, что я тебе говорю? — наконец спросила Валерия Львовна, прервав свой словесный поток.
Борис поднёс телефон к уху.
— Слышу, мам. Мне некогда, прости, — произнёс он и, наконец, прервал беседу.
Жена Катерина вошла в комнату и увидела мужа, сидящего за столом и задумчиво потирающего лоб.
— Жалко мне Алю, жалко! Но, что поделаешь? Мать кричит, что мы совсем бесчувственные, — ответил он на вопросительный взгляд жены.
— Да. Очень бесчувственные, «особенно твоя Катя», — сердито передразнила она свекровь. — Может Алю ещё и в постель к нам пустить, чтобы утешить?
— Ну что ты говоришь такое! — возмутился муж. — Никто ничего подобного не предлагает. Просто мать сильно за неё переживает, всё-таки она её дочь. Ведь Але и правда, досталось. Такое пережить…
— Да понимаю я всё! — перебила Катя. — Но мы-то тут при чём?
Борис молчал. Он думал, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями.
Борис и Аля — брат и сестра, Алевтина старше на семь лет. Замуж Аля вышла, едва окончив институт. Борису тогда было семнадцать, и он учился в одиннадцатом классе. Свадьба сестры запомнилась ему, как очень шумное событие, на которое собралось много гостей. Приехали даже те родственники, которых он ни разу в жизни не видел: мать общалась с ними по телефону. Пришло много друзей сестры и родителей. Праздник получился весёлый и всем понравился.
Второй день свадьбы омрачился тем, что отец Али и Бориса, Роман Евгеньевич попал в больницу. Через день его не стало. Врачи что-то говорили про то, что ему нельзя было пить…
Борис впервые в своей жизни столкнулся с серьёзной утратой. С этим трудно было смириться, не только ему и сестре, но особенно, матери. Валерия Львовна плакала днями напролёт, отказывалась есть, и выходить на улицу.
Борис утешал её, как мог, ведь кроме него теперь рядом с матерью никого не осталось. Родственники разъехались по своим домам, а Алевтину, которая никак не хотела оставлять мать, Валерия Львовна всё же уговорила уехать к мужу, туда, куда Аля переехала ещё за полгода до свадьбы.
— Не надо тут тебе со мной сидеть, плакать, хватит. У тебя своя жизнь, — твердила она, сжимая в руке совершенно мокрый от слёз носовой платок . — Ромочка бы не одобрил.
— Мама, у нас общее горе… — возражала Аля. — И нам надо держаться вместе.
— Но у тебя медовый месяц, девочка! Езжайте в путешествие, как и запланировали, зачем менять планы? Только деньги потеряете. Сплошные потери… Потери… — сказала Валерия Львовна и снова заплакала.
Аля уехала. Мать была права, переигрывать было поздно. На следующий день она улетела с мужем на отдых, который, конечно же, всё равно был омрачён грустным событием.
Понемногу Валерия Львовна смогла прийти в себя, тем более что Борис оканчивал школу, и ему предстояло поступление в вуз. Наступило волнительное лето: экзамены, ожидание результатов, подача документов и наконец — зачисление.
— Умница, сын! — радовалась Валерия Львовна, обнимая Борю. — Поступил на бюджет. Я так переживала, платное обучение мы бы не потянули, сначала на свадьбу, потом на похороны столько денег потратили! Хорошо хоть нам родственники помогли. Эх… Как жизнь непредсказуема! Ведь они на свадьбу ехали, а попали ещё и на…
Мать, не договорив, разрыдалась: рана была слишком свежая. Но она быстро справилась с собой, и решительно вытерла слёзы: Валерия Львовна не хотела расстраивать сына в торжественный момент.
— Всё хорошо, мама. Не плачь, — сказал Борис, обняв мать. — Всё хорошо.
***
После окончания вуза Борис устроился на работу. Он продолжал жить с матерью, а Алевтина жила с мужем Русланом в его наследной квартире. Это было недалеко, полчаса езды на автобусе. Мать и дочь много общались: звонили друг другу, писали и приезжали в гости. В один из визитов Аля рассказала брату и матери, что ждёт ребенка.
Борис знал, по рассказам матери, что сестра с мужем долго не могли зачать малыша. Была какая-то причина, они лечились, но результатов долго не было. И тут такая новость.
— Можно поздравить? — обрадованно спросил он сестру.
— Ох, даже не знаю… Боюсь сглазить, — ответила Аля, инстинктивно прикоснувшись рукой к ещё совершенно плоскому животу.
Мать грустно вздохнула и принялась говорить дочери про какие-то иконы, которые могут помочь выносить беременность и благополучно родить. После потери мужа Валерия Львовна стала набожной. Борис видел, что матери это помогает, и радовался тому, что она смогла восстановиться.
Однако Борис переживал за то, как мать будет жить одна, если он женится и уедет от неё, ведь она так долго приходила в себя после утраты. А он недавно познакомился с девушкой и влюбился. Привезти девушку в гости для знакомства с матерью Борис всё не решался, опасаясь, что мать станет грустить из-за скорой разлуки с ним, но теперь, когда сестра сообщила радостную новость о своей долгожданной беременности, она «развязала ему руки». Едва Алевтина уехала, Борис рассказал матери про Катерину.
Мать обрадовалась и захотела познакомиться с девушкой.
— У меня, значит, сегодня не одна, а целых две хорошие новости? — улыбаясь, спросила она сына.
— Ага, — подтвердил Борис, радостно улыбаясь.
Знакомство состоялось на следующей неделе. Всё прошло чинно и благородно, Катя Валерии Львовне понравилась. Через два месяца они с Борисом поженились. Расписались скромно: не хотели тратить деньги. Жить стали в съёмной квартире.
Вопреки опасениям сына, оставшись одна, Валерия Львовна не грустила. Она радовалась за детей. Алевтина, несмотря на тяжело протекающую беременность, которую, почти всю, пролежала в больнице на сохранении, родила здоровую девочку и окунулась в приятные заботы о ней. Правда врачи её предупредили, что следующую беременность она вряд ли выносит. Да и наступит она тоже вряд ли. Аля старалась не расстраиваться, ведь у неё уже была замечательная дочка Яна!
Борис с Катериной тоже жили счастливо, хорошо зарабатывали, откладывали деньги. Скоро они смогли накопить на первый взнос и взять в ипотеку двухкомнатную квартиру.
Жить бы обеим семьям, да радоваться, однако случилось непоправимое. Серьёзно заболела дочь Али. Всё произошло так быстро, что никто не успел ничего понять. Малышке было всего два с половиной года, когда у неё обнаружились проблемы со здоровьем. Несколько перенесённых сложных операций в течение года не изменили итог: Яны не стало.
Аля, самоотверженно выхаживая дочь, за время её болезни сильно похудела и стала похожа на собственную тень. Щёки её ввалились, под глазами залегли тени.
Муж Руслан давно отдалился от жены, ещё тогда, когда выяснилось, что дочь больна. Он не принимал участия в уходе за ребёнком, редко бывал дома и полностью положился на жену. Более того! Позже выяснилось, что именно в тот самый момент он начал жить на две семьи.
Впоследствии, когда Аля и её муж развелись, Руслан заявил, что ему было горько и больно видеть дочь в таком состоянии, ему было плохо, а от жены поддержки никакой не было.
«Ещё бы! — ошарашенно подумала тогда Аля. — Ведь меня саму нужно было поддерживать!»
И потому он стал искать поддержку на стороне. Он уходил туда, где всё хорошо. Та женщина была разведена, у неё был ребёнок, девочка трёх лет…
— Там я словно попадал в ту нашу прошлую жизнь! Где не было этого ужаса! — заявлял Руслан Алевтине. — Где вкусный ужин, тёплая постель, улыбки, смех и шутки, здоровый ребёнок. А у нас был сплошной непрекращающийся кошмарный сон!
Именно эти слова совсем добили Алю. Она молча собрала свои вещи и ушла от Руслана. Душевных сил на то, чтобы устраивать скандалы, у неё не было. Квартира принадлежала мужу. И теперь, после того, как не стало дочери, их совсем ничего не связывало, имущества они не нажили, делить им было нечего.
Алевтина вернулась к матери. Валерия Львовна тоже сильно сдала за недавнее, тревожное время, а теперь, когда к ней вернулась дочь, она не на шутку беспокоилась о ней, добивая своё и без того расшатанное здоровье.
Алевтина почти не ела и не пила, а только молча лежала на кровати, отвернувшись к стене. Она не спала, Валерия Львовна видела, что глаза дочери открыты. Разговаривать она не хотела, отвечала односложно. Валерия Львовна уговаривала дочь сходить к врачу, чтобы он хотя бы выписал ей лекарства от депрессии.
— У девочки депрессия, это же очевидно. Пережить такое и не сойти с ума, невозможно! — сетовала Валерия Львовна, капая себе в стакан успокоительные капли.
— Не хочет к врачу? — спросил Борис, который находился в гостях у матери.
