Елена Леонидовна вернулась через неделю. На этот раз с группой поддержки — Любой и двумя подругами.
— Рената, ты все-таки подумай, — начала она с порога. — Зачем тебе этот дом? Я бы здесь и огород развела, и цветы посадила.
— Елена Леонидовна, я уже сказала — нет.
— Какая ты неблагодарная! — возмутилась свекровь. — Я тебя как дочь приняла, а ты!
— Как дочь? — перебила Рената. — Вы же смеялись, когда я ремонт начала делать. Все смеялись. А теперь дом приглянулся?
— Мы не смеялись, — вмешалась Люба. — Мы беспокоились, что ты деньги зря потратишь.
— Да? А я помню другое. «У всех наследство как наследство, а тебе развалюха досталась» — чьи это слова?
Люба покраснела и отвернулась.
— Ладно, — неожиданно спокойно сказала Елена Леонидовна. — Я тебе предлагаю по-хорошему: отдай мне дом.
— Нет.
— Тогда я буду действовать по-другому.
Она действительно начала действовать. Сначала просто названивала каждый день с «выгодными предложениями». Потом стала жаловаться Жене, мол, совсем его жена совесть потеряла, матери родной дом жалеет.
— Представляешь, — рассказывала Рената соседу Михалычу, — вчера предложила мне деньги за дом. Говорит: «Ты же все равно в кредит влезла, я тебе его погашу».
— А ты что?
— А что я? Это бабушкин дом. Я его для себя делала, не для продажи.
В канун Нового года Елена Леонидовна явилась снова.
— Давай ключи от дома, я гостей на Новый Год позвала, — с порога заявила она.
— Что? — Рената не поверила своим ушам.
— Ключи давай. Гости уже внизу ждут, с сумками.
— Вы в своем уме? Как можно приглашать людей в чужой дом?
— Почему в чужой? Мы же одна семья!
— Нет, Елена Леонидовна. Мы не одна семья. Уходите.
— Да как ты смеешь!
Рената захлопнула дверь перед носом свекрови. Она уже вовсю готовилась к празднованию Нового Года и не была настроена на разборки со свекровью.
Та принялась звонить Жене, но он впервые твердо осадил мать:
— Мама, прекрати. Это дом Ренаты, и только она решает, кого туда пускать.
— Да как же так! — голос Елены Леонидовны сорвался на визг. — Я же твоя мать!
— Именно поэтому я говорю тебе: хватит. Оставь Ренату в покое.
Весной дом было не узнать. Яблони в саду зацвели, грядки зазеленели. На новой веранде Рената поставила плетеное кресло — сидеть вечерами, смотреть на закат.
Через пару недель после новогоднего скандала Рената встретила Любу в магазине.
— Привет, — сказала золовка, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. — Можно с тобой поговорить?
— Говори.
— Знаешь, я хотела извиниться. Мы с мамой очень некрасиво поступили.
Рената молча смотрела на нее.
— Правда, прости. Сначала смеялись над твоей затеей с ремонтом, потом требовали отдать дом. Я понимаю, как это выглядит со стороны.
— А как это выглядит?
— Как будто мы ждали, пока ты все сделаешь своими руками, а потом решили отобрать готовенькое.
— Именно так и выглядит.
— Мне стыдно, — Люба опустила глаза. — Мама, конечно, до сих пор возмущается. Но я-то вижу, что была неправа. Ты молодец, взяла и сделала такую красоту. А мы только и делали, что мешали и насмехались.
В ее голосе звучало искреннее раскаяние. Рената смягчилась:
— Ладно, проехали.
— Правда? — Люба просияла. — Слушай… А можно я как-нибудь приеду к тебе в гости? Просто посидеть на веранде, чаю попить?
Рената задумалась. Потом кивнула:
— Приезжай в субботу. Только одна, без мамы.
— Конечно! Спасибо!
В субботу они сидели на веранде. Люба с интересом разглядывала новый забор, ухоженный сад, аккуратные грядки.
— Как у тебя все красиво получилось, — вздохнула она. — А я еще советовала машину купить вместо ремонта.
— Машину я еще успею, — улыбнулась Рената. — А здесь теперь мой уголок. Приезжаю — и как будто в другой мир попадаю. Тихо, спокойно.
— А Женя как?
— Тоже оценил. Теперь сам просится на выходные приехать.
— Вот видишь, — Люба покачала головой. — А мы-то не верили. Я вчера маме сказала — хватит уже претензии предъявлять. Это твой дом, ты его своими руками подняла.
— И что она?
— Обиделась, конечно. Но, может, со временем поймет.
Вечером, когда Люба уехала, Рената сидела на крыльце и смотрела на закат. Из соседнего двора донесся голос Михалыча:
— Эй, хозяйка! Зайди за малиной, у меня много уродилось.
Рената улыбнулась. Теперь она действительно была здесь хозяйкой — полноправной, уверенной в себе. И ничьи насмешки, требования и претензии не могли этого изменить.
