— Нет, не понимаю и понимать не хочу! — не унимался муж, нервно постукивая пальцами по столу. На его левой руке тускло поблескивало обручальное кольцо – то самое, которое двенадцать лет назад Марина надела на его палец дрожащими от волнения руками.
— Вить, мы уже обсуждали это, — Марина устало опустилась на стул, машинально одёргивая рукава свитера. Этот свитер она купила в день похорон отца – простой, тёмно-серый, будто специально созданный для траурных дней. — Это наследство от моих родителей. От папы и мамы, которые любили тебя как родного сына.
— Именно! Наследство! Бесплатно досталось! Я не понимаю, а что сложного оформить на меня долю в квартире? Неужели так сложно поделиться с мужем? Мы двенадцать лет женаты, между прочим.
— Поделиться? — Марина невесело усмехнулась, и в уголках её глаз собрались морщинки – следы последних бессонных ночей. — Как ты тогда поделился со мной своей квартирой? Ах да, ты же её продал. Продал, даже не спросив моего мнения. А ведь я узнала об этом случайно, помнишь? Когда позвонила риелтор и спросила, всё ли готово к сделке.
— Я собирался тебе сказать, — процедил Виктор сквозь зубы. — В тот же вечер.
— Конечно, — кивнула Марина. — Когда деньги уже были бы переведены. И меня ведь обидела не потеря денег – а то, что ты не посчитал нужным обсудить это со мной. Будто я не жена тебе, а так, случайная попутчица.
Виктор резко встал, прошёлся по кухне:
— Опять ты за старое! Сколько можно припоминать? Я же объяснял – нужны были деньги для бизнеса. Это была рабочая необходимость.
— Конечно, — кивнула Марина. — А мои деньги на первоначальный взнос? Тоже рабочая необходимость? Я просила тогда оформить на меня долю – ты отказался. Сказал: «Это бизнес, дорогая, тут всё должно быть чётко».
— У меня были причины так поступить, — сказал Виктор, останавливаясь у окна. — Ты никогда не понимала специфику бизнеса. Там нужна свобода манёвра, возможность быстро принимать решения…
— Решения? — перебила его Марина. — Как то решение – взять кредит под залог квартиры, не сказав мне? Или то, как ты занял деньги у моей сестры, а потом год прятался от её звонков?
— Я всё вернул! — вспыхнул Виктор. — До копейки! И вообще, хватит ворошить прошлое!
Они снова возвращались к этому разговору. Раз за разом, по кругу, припоминая старые обиды и нереализованные ожидания. Марина помнила тот день, когда отдала мужу свои сбережения – триста тысяч рублей, копившиеся пять лет. Помнила его уверенные обещания, что через год они будут жить в собственной квартире. Красивой, просторной, с видом на парк. Помнила, как поверила.
А потом начались проблемы. Сначала небольшие – задержки с поставками, недобросовестные партнёры, колебания рынка. Виктор всё чаще задерживался на работе, приходил домой раздражённый, срывался по пустякам. Через полгода он продал квартиру, вложил деньги в спасение бизнеса. Ещё через три месяца предприятие обанкротилось.
— Я тогда потерял намного больше, чем твои триста тысяч, — словно прочитав её мысли, произнёс Виктор. — Ты думаешь, мне легко было начинать всё заново? Но я справился. Я обеспечивал семью все эти годы, снимал нам квартиру.
— Да, снимал, — согласилась Марина. — И я благодарна тебе за это. Но это не значит, что я должна теперь отдать тебе половину квартиры.
— Не отдать, а поделиться! — повысил голос Виктор. — Что я, чужой тебе человек? Или ты не веришь мне?
— Дело не в вере, — сказала Марина, глядя в окно. За стеклом медленно опускались сумерки, зажигались окна соседних домов. — Дело в том, что я больше не хочу рисковать. Не имею права рисковать.
— Чем рисковать? — Виктор подошёл ближе, навис над ней. — Думаешь, я собираюсь продать свою долю? Заложить её? За кого ты меня принимаешь?
Марина промолчала. Она действительно не верила – уже давно. Слишком много было несбывшихся обещаний, слишком много недомолвок. Особенно в последнее время, когда Виктор снова загорелся идеей собственного бизнеса.
— У тебя есть какие-то конкретные претензии? — не дождавшись ответа, спросил он. — Или просто жадничаешь?
— Дело не в жадности, — покачала головой Марина. — Я думаю о будущем. О своём будущем, о будущем Катьки.
— При чём здесь твоя дочь? — поморщился Виктор, отворачиваясь к окну. За стеклом моросил мелкий осенний дождь, размывая очертания соседних домов. — Она уже взрослая, пусть сама о себе заботится. И вообще, сколько можно нянчиться с ней? В её возрасте я уже работал.
— Да, работал, — согласилась Марина, чувствуя, как внутри поднимается глухое раздражение. — И жил с родителями, которые обеспечивали тебе крышу над головой. Или ты забыл об этом?
— Не забыл, — огрызнулся он. — Но я хотя бы не сидел у них на шее! А твоя Катька только и делает, что учится да по кафешкам с подружками шлындается.
— Не смей, — Марина резко встала, — не смей говорить так о моей дочери! Она отлично учится, подрабатывает репетитором. И между прочим, половину своей стипендии отдаёт в семейный бюджет. А знаешь зачем? Чтобы помочь нам платить за съёмную квартиру!
— Какое благородство, — скривился Виктор. — Прямо святая девочка. Вот только…
— Что «только»?
— Только почему-то, когда я предлагал ей устроиться на нормальную работу в прошлом году, она отказалась. Сказала, что учёба важнее.
— Потому что это правда! — воскликнула Марина. — Она поступила на бюджет, получает повышенную стипендию. Если бы она устроилась на полный рабочий день, как ты предлагал, ей пришлось бы бросить институт.
Марина посмотрела на мужа внимательно, словно впервые увидела морщины вокруг глаз, седину на висках. Когда-то он казался ей таким надёжным, уверенным в себе. Когда они познакомились, Виктор работал менеджером в крупной компании, имел стабильный доход. Но ему всегда хотелось большего.
— Я знаю, что ты снова занимаешь деньги, — тихо сказала она. — У Сергея, у Павла… Сколько на этот раз, Витя?
Он дёрнулся, как от удара:
— Следишь за мной?
— Нет. Просто город маленький, все всё знают. И я боюсь, что…
— Что я снова всё профукаю? — перебил её Виктор. — Что опять останусь без штанов? Не дождёшься! В этот раз всё просчитано, всё под контролем.
— Как в прошлый раз?
— В прошлый раз была совсем другая ситуация! — он снова начал нервничать. — Сейчас у меня есть опыт, связи. Я знаю, что делаю.
Марина вздохнула. Всё это она уже слышала – десять лет назад. Те же интонации, та же уверенность в голосе. Только тогда она верила безоговорочно, а сейчас…
— Знаешь, — медленно произнесла она, — дело даже не в деньгах. Дело в том, что ты обсуждал с юристом возможность отсудить у меня долю в квартире.
Виктор замер:
— Что за бред? Кто тебе такое сказал? И вообще, с чего ты взяла?
— Мир тесен, Витя. Особенно в нашем городке. Твой юрист – одноклассник моей подруги Нины. Она случайно услышала ваш разговор в кафе.
— Подслушивать нехорошо, — процедил Виктор.
— А за спиной жены консультироваться с юристом – хорошо?
Он отвернулся к окну, помолчал. В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только гулом проезжающих за окном машин.
— Да, я консультировался, — наконец признался он. — Но только потому, что ты не оставила мне выбора! Я имею право на эту квартиру – по закону и по справедливости.
— По справедливости? — переспросила Марина. — А как же справедливость десять лет назад, когда ты продал квартиру с моим первым взносом? Когда обещал, что вот-вот всё наладится, нужно только немного потерпеть? Я терпела, Витя. Год, два, пять лет… Ждала, верила, поддерживала. А ты всё это время считал меня кем? Банкоматом? Страховым полисом?
