— Слушай, может маме ключи сделаем? — как бы между прочим спросил Дима за ужином. — Она же часто приходит, когда нас нет — цветы полить, за котом присмотреть…
Лида замерла с вилкой в руке. Три года она успешно избегала этого разговора.
— Зачем? У нас автополив стоит, а кот и два дня один может пожить.
— Ну мало ли что, — Дима старательно не смотрел ей в глаза. — Вдруг что случится…
— А что может случиться? — Лида отложила вилку. — Дим, давай начистоту — это мама тебя попросила?
— Да нет… — он замялся. — То есть, мы говорили об этом, но…
— Ясно, — Лида встала из-за стола. — И давно говорили?
— Да она каждый раз напоминает, когда прихожу, — неожиданно признался Дима. — Говорит, неправильно это — у родной матери ключей нет, а у какой-то «чужой девки» есть.
— Чужой девки? — Лида сжала кулаки. — Это она про Светку, что ли? Про мою подругу, которая за котом присматривает, когда мы в отпуск уезжаем?
— Ну… да.
— Прекрасно, — Лида начала собирать посуду. — То есть твоя мать считает нормальным обсуждать моих друзей? Меня? Мою квартиру?
— При чём тут твоя квартира? — вскинулся Дима. — Мы же семья! Какая разница, чья квартира?
Вот оно. То, чего Лида боялась все эти годы.
— Большая, Дим. Очень большая разница. Особенно для твоей мамы.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что она неспроста начала про ключи говорить. Сначала ключи, потом «мы тут рядом проходили», потом «давайте у вас вещи на время ремонта оставим»…
— Господи, Лид, какой ты параноик! — Дима раздраженно отодвинул тарелку. — Маме просто обидно! Она же любя…
— Любя? — Лида невесело рассмеялась. — А помнишь, как она «любя» пыталась отговорить тебя жениться на мне? Потому что «девка с квартирой наверняка какая-то проходимка»?
— Ну было дело, — смутился Дима. — Но она же потом извинилась…
— Извинилась? Она до сих пор при каждом удобном случае напоминает, как я тебя «окрутила»!
— Лид, ну хватит! Что ты завелась? Подумаешь — ключи!
— Не просто ключи, Дим. Твоя мать пытается застолбить здесь территорию. И ты это прекрасно понимаешь.
Она вышла из кухни, оставив мужа в растерянности смотреть в пустую тарелку.
Ночью Лида долго не могла уснуть. Вспоминала, как три года назад Галина Петровна пыталась сорвать их свадьбу — «случайно» нашла у Димы старые фотографии с бывшей, позвонила той среди ночи… Как потом делала вид, что ничего не было, «я же только лучшего хотела»…
Как пыталась убедить сына не прописываться у жены — «это же кабала, она тебя привяжет!». Как выспрашивала у общих знакомых про Лидину квартиру — правда ли сама купила? Может, любовник подарил?
А теперь вот — ключи. Зацепка. Повод начать полномасштабное вторжение.
«Не дождетесь», — подумала Лида, глядя в темноту. Три года она терпела намеки и подколки. Три года делала вид, что не замечает манипуляций. Но теперь — хватит.
Пусть будет скандал. Пусть будут слезы и обвинения. Но свою территорию она не отдаст.
В субботу Галина Петровна заявилась без предупреждения. С пирогами и новым хрустальным сервизом — «вам на новоселье».
— Какое новоселье? — не поняла Лида. — Мы три года здесь живём.
— Ну так раньше ты одна жила, — свекровь многозначительно улыбнулась. — А теперь вы семья! Надо это отметить!
Лида переглянулась с мужем. Дима сделал вид, что очень занят распаковкой сервиза.
— И вообще, — продолжала Галина Петровна, расставляя чашки. — Я тут подумала… может, ремонт сделаем? За три года обои уже поистерлись…
— Мам, — не выдержал Дима. — Мы же год назад ремонт делали.
— Ой, разве? — деланно удивилась свекровь. — А я и не заметила… Меня ж не позвали, не посоветовались…
— Потому что это наша квартира, — тихо, но твердо сказала Лида.
— Что значит «наша»? — Галина Петровна прищурилась. — Твоя, ты хотела сказать? А сын мой тут кто? Квартирант?
— Мама! — Дима вскочил. — Прекрати!
— А что «прекрати»? — свекровь ехидно улыбнулась. — Я правду говорю! Сын в чужой квартире живет, прописан без доли…
— Без какой еще доли? — Лида смотрела на свекровь не моргая.
— Обычной! Законной! — Галина Петровна выпрямилась. — Вы муж и жена! Значит, всё должно быть поровну!
— Мам, ты что несешь? — Дима побледнел. — Какое поровну? Лида до нашей встречи квартиру купила!
— А теперь вы семья! — отрезала мать. — И вообще… — она достала из сумки бумаги. — Вот, я тут проконсультировалась у юриста…
— У какого еще юриста? — Дима схватился за голову.
— У хорошего! Он сказал — раз вы в браке, всё должно делиться!
— Ни х… хороший юрист бы такого не сказал, — вдруг жестко произнесла Лида. — Потому что любой юрист знает — добрачное имущество разделу не подлежит.
— Это по закону! — Галина Петровна повысила голос. — А по совести? По-человечески?
— По-человечески? — Лида медленно поднялась. — Давайте поговорим по-человечески. О том, как вы пытались сорвать нашу свадьбу. Как распускали слухи, что я проходимка. Как настраивали Диму против меня…
— А я боялась! — взвизгнула свекровь. — Я же мать!
— Вот именно — мать. Не жена, не хозяйка. Мать, которая не может отпустить сына.
— Да как ты смеешь! — Галина Петровна побагровела. — Димочка! Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
— Слышу, мам, — глухо отозвался Дима. — И с ней согласен.
В комнате повисла тишина, что казалось было слышно, как кто-то в соседнем подъезде тяжело дышал.
— Что? — свекровь осеклась на полуслове. — Что ты сказал?
— То, что должен был сказать давно, — Дима встал рядом с женой. — Хватит, мам. Хватит лезть в нашу жизнь. В наш брак. В нашу квартиру.
— Вашу? — Галина Петровна истерически рассмеялась. — Не нашу, а её! Она тебя окрутила, охомутала, а ты и рад стараться!
— Знаешь что, мам? — Дима устало потер глаза. — Уходи. Просто уходи.
— Что?! Ты выгоняешь родную мать?
— Нет. Я прошу тебя уйти и подумать над своим поведением. И над тем, почему твой сын выбрал жену, а не маму.
— Дима, ты понимаешь, что она тебя против матери настроила? — Галина Петровна вцепилась в рукав сына. — Она же специально это делает! Чтобы нас поссорить!
— Мам, ты сама всё делаешь, — Дима стряхнул её руку. — Своими руками рушишь отношения.
— Я?! — она схватилась за сердце. — Господи, что я вырастила… Родную мать выгоняет!
— Прекрати давить на жалость, — процедила Лида. — Ваше «больное сердце» прекрасно выдерживает многочасовые скандалы.
— Вот! — Галина Петровна ткнула пальцем в невестку. — Вот её истинное лицо! Хамит свекрови, издевается…
— Мама, — Дима повысил голос. — Последний раз прошу — уходи по-хорошему.
— Ах так? — свекровь сузила глаза. — Ну хорошо. Я уйду. Но запомни мои слова — она тебя использует! А как только выпишет из квартиры — выкинет, как старую тряпку!
— Мам…
— Да-да! Вот увидишь! А потом приведёт другого! В твою кровать!
— ВОН! — заорал Дима. — Пошла вон отсюда!
Входная дверь грохнула так, что с полки упала фотография в рамке.
— Извини, — Дима обессиленно опустился на диван. — Я не думал, что она…
— Всё нормально, — Лида села рядом. — Мы оба знали, что рано или поздно это случится.
Через полчаса телефон взорвался трелью — звонила Димина сестра Марина.
— Что вы с мамой сделали?! — заорала она, не здороваясь. — Она в больнице! С сердечным приступом!
Дима включил громкую связь:
— В какой больнице?
— В пятидесятой! И ей очень плохо! Если что случится — вы виноваты!
— Подожди, — перебила Лида. — А кто тебе сказал, что она в больнице?
— Она сама позвонила! Рыдает, задыхается…
— И при этом нашла силы обзвонить всю родню? — хмыкнула Лида. — Странный приступ.
— Да как ты… — начала Марина, но Дима перебил:
— Всё, сестрёнка. Хватит истерик. Я сейчас позвоню в приёмный покой.
Через пять минут выяснилось, что никакой Галины Петровны в больнице нет.
— Она всех обманула, представляешь? — Дима нервно ходил по комнате. — Собственных детей!
— Представляю, — кивнула Лида. — И это только начало.
Она оказалась права. Через час начали звонить многочисленные тётки, дядья, кузины…
— Как вам не стыдно! Родную мать из дома выгнали! — Старую женщину довели! — Димка, ты совсем совесть потерял? Мать родила, вырастила…
К вечеру у Лиды разболелась голова.
— Выключи телефон, — попросила она мужа. — Хватит на сегодня.
Но не успела — пришло сообщение от свекрови: «Надеюсь, ты довольна? Сына против матери настроила? Ну ничего, я найду управу! Я уже к юристам обратилась — будем твою квартирку делить!»
— Ничего она не сделает, — устало сказала Лида. — Закон на нашей стороне.
— Дело не в законе, — Дима скрутил в руках телефон. — Она не успокоится. Будет изводить, давить, манипулировать…
— И что ты предлагаешь?
Он молчал, глядя в окно.
— Дим? — Лида почувствовала, как внутри всё холодеет. — Только не говори, что…
— А может, правда долю выделить? — он не смотрел на жену. — Чтобы закончить весь этот ад?
— Повтори, что ты сказал? — Лида почувствовала, как немеют губы.
— Ну а что такого? — Дима наконец повернулся к ней. — Подумаешь, доля! Зато будет спокойствие…
— Спокойствие? — она рассмеялась каким-то чужим, лающим смехом. — Ты правда думаешь, что твоя мать успокоится?
— Лид…
— Нет, ты послушай! — Лида вскочила. — Это моя квартира! Моя! Я три года горбатилась на двух работах! Я выплачивала кредит! Я!
— Я знаю…
— Да ничего ты не знаешь! — она уже кричала. — Ты появился, когда всё было готово! Когда я расплатилась с долгами! Когда сделала ремонт!
