Ну конечно, какой же он Лев? Вылитый Гена!
Солнечным весенним днем Надя возвращалась из женской консультации. На душе было тревожно – не из-за малыша, он развивался прекрасно, а из-за предстоящего разговора. Она знала, что сегодня снова придется выдержать натиск свекрови.
Анастасия Глебовна появилась на пороге ровно в шесть вечера, как всегда пунктуальная и решительная.
– Надюша, я тут подумала, – начала свекровь, раскладывая покупки, – раз уж мальчик будет, надо назвать его Геннадием. В честь дедушки.
Надя почувствовала, как напряглись плечи. Этот разговор повторялся уже в третий раз за неделю.
– Я придумала для внука имя, и вы обязаны меня послушаться, – категорично заявила свекровь невестке.
– Анастасия Глебовна, мы же обсуждали. Мы с Глебом выбрали другое имя.
– Какие глупости! Традиции нужно соблюдать. Я вот своего сына назвала в честь отца – Глебом. И внука нужно назвать правильно!
– Но ведь вы сами говорили, что с Геннадием Петровичем у вас были сложные отношения, – осторожно заметила Надя.
– Неважно! Он отец моего сына, и точка!
В воздухе повисло тяжелое напряжение.
Надя медленно опустилась на стул, машинально поглаживая живот. Малыш, словно чувствуя мамино состояние, легонько толкнулся.
– Анастасия Глебовна, – начала она спокойно, – я понимаю, что для вас это важно…
– Ничего ты не понимаешь! – резко перебила свекровь. – Вот когда родишь, тогда поймешь. А пока слушай, что старшие говорят!
Каждый такой разговор выматывал все сильнее.
– Мама! – раздался от двери голос Глеба. – Ты опять за своё?
Он вернулся с работы раньше обычного, и Надя никогда еще так не радовалась его появлению.
– Глебушка, – тон Анастасии Глебовны мгновенно изменился, стал медоточивым, – я как раз объясняю Наде про традиции нашей семьи…
– Какие традиции, мама? – Глеб устало опустил портфель. – Ты сама мне рассказывала, как папа…
– НЕ СМЕЙ! – вскрикнула Анастасия Глебовна. – Не смей плохо говорить об отце!
Это была больная тема. Глеб много раз рассказывал Наде, каким сложным человеком был его папа, как страдала от него Анастасия Глебовна.
– Мама, – Глеб подошел к матери и положил руки ей на плечи, – послушай меня. Мы назовем сына Львом. Это прекрасное имя. Сильное. Доброе.
– Львом? ЛЬВОМ? – свекровь отшатнулась. – Да кто в нашем роду…
– А может, пора начать что-то новое? – мягко предложила Надя. – Создать свои традиции?
Анастасия Глебовна резко развернулась к невестке:
– Свои традиции? СВОИ? То есть наши семейные ценности для тебя ничего не значат?
– Значат, – спокойно ответила Надя. – Но у нас тоже есть право выбора.
Этот спокойный тон, казалось, еще больше разозлил свекровь.
– Право выбора? – она саркастически усмехнулась. – А ты знаешь, что я испытала, когда узнала о беременности? Какую радость? Первый внук! Я думала, мы вместе будем готовиться, выбирать имя…
– Мы и готовимся, мама, – вмешался Глеб. – Просто по-своему.
– По-своему? – Анастасия Глебовна всплеснула руками. – Это как же? Программы какие-то пишете? Может, компьютер вам имя выбрал?
Очередной выпад в сторону Надиной профессии не остался незамеченным.
– Мама, прекрати, – голос Глеба стал жестче. – Ты прекрасно знаешь, что Надя…
– Что? Что я знаю? – перебила его Анастасия Глебовна. – Знаю, что она с утра до ночи сидит за компьютером? Что даже во время беременности работает? А я в ее возрасте…
– Прекрати! – Глеб повысил голос. – Хватит сравнивать. Хватит указывать. Хватит давить!
Надя никогда не видела мужа таким. Обычно спокойный и сдержанный, сейчас он буквально кипел от негодования.
– Как ты разговариваешь с матерью? – ахнула Анастасия Глебовна.
– А как ты разговариваешь с моей женой? – парировал Глеб.
На кухне повисла тяжелая пауза.
– Ты выбираешь её сторону? – тихо спросила свекровь. – Против родной матери?
– Здесь нет сторон, мама, – устало ответил Глеб. – Есть наша семья. И мы имеем право принимать решения самостоятельно.
– Семья? – Анастасия Глебовна горько усмехнулась. – А как же я? Я уже не семья?
Этот вопрос повис в воздухе, как тяжелая туча.
– Конечно, семья, – мягко сказала Надя. – Но вы должны уважать наш выбор.
– Уважать? – свекровь покачала головой. – А вы уважаете мои чувства? Мои желания? Мой опыт?
– Мы уважаем, – твердо сказал Глеб. – Но пойми: это наш ребенок. НАШ.
Анастасия Глебовна внезапно осела на стул, словно из нее выпустили весь воздух.
– Значит, решено? – спросила она упавшим голосом. – Никаких обсуждений?
– Мама, мы столько раз это обсуждали…
В этот момент что-то надломилось в их отношениях.
– Что ж, – Анастасия Глебовна медленно поднялась. – Я поняла. Я вам больше не нужна.
– Мама!
– Анастасия Глебовна!
Но она уже направилась к выходу, демонстративно расправив плечи.
– Не провожайте, – бросила через плечо. – Сама найду дорогу.
Дверь захлопнулась с громким стуком.
Надя и Глеб переглянулись. В их взглядах читалась смесь облегчения и тревоги.
– Она вернется, – сказал Глеб, обнимая жену. – Остынет и вернется.
Но она не вернулась. Ни на следующий день, ни через неделю.
Когда родился Лев, на выписку из роддома свекровь не приехала. Первый месяц жизни внука она игнорировала все попытки связаться с ней. А когда наконец появилась, только презрительно фыркнула:
– Ну конечно, какой же он Лев? Вылитый Гена!
Эти слова стали началом нового этапа их сложных отношений.
– Мама, прекрати, – устало сказал Глеб. – Хотя бы при ребенке.
– При ребенке? – переспросила Анастасия Глебовна. – А что ребенок? Он даже не знает своего настоящего имени!
– Его настоящее имя – Лев, – твердо сказала Надя, прижимая сына к груди.
– Ха! – свекровь демонстративно отвернулась. – Посмотрим, что он сам скажет, когда вырастет.
С этого дня каждый визит свекрови превращался в молчаливую борьбу.
Лев рос жизнерадостным малышом. В три года он уже проявлял характер – настойчивый, целеустремленный, но добрый. Анастасия Глебовна появлялась редко, но метко:
– Ой, а что это у нас такие непослушные волосы? В кого это он такой? У Геннадия Петровича всегда была идеальная прическа…
– Мама, – тихо говорил Глеб, – его зовут Лев.
– Да-да, конечно, – отмахивалась свекровь. – Как скажешь.
