А потом были эти бесконечные сравнения:
– А Глебушка в его возрасте уже читал…
– А в нашей семье дети всегда…
– Вот у Геннадия Петровича в детстве…
Надя научилась фильтровать эти комментарии, но каждый оставлял след.
Однажды четырехлетний Лев спросил:
– Мама, а почему бабушка называет меня Геной?
Надя замерла. Она долго готовилась к этому вопросу, но все равно оказалась не готова.
– Левушка, – она присела перед сыном, – бабушка очень хотела, чтобы тебя назвали Геннадием. Но мы с папой выбрали имя Лев, потому что оно красивое и сильное. Как ты сам.
– А мне нравится мое имя, – серьезно сказал мальчик. – Я – Лев!
– Да, малыш, ты – Лев.
В тот вечер они с Глебом долго разговаривали.
– Может, стоит ограничить общение с мамой? – предложил муж. – Эти постоянные намеки, эти сравнения…
– Нет, – покачала головой Надя. – Она все-таки его бабушка. Просто нужно научить его понимать ситуацию.
– Ты слишком добрая, – вздохнул Глеб.
– Не добрая. Просто… – Надя задумалась. – Просто верю, что когда-нибудь она поймет.
Когда Наде исполнилось тридцать, она снова забеременела. УЗИ показало – будет девочка. И все началось по новой.
– Клавдией назовем! – заявила свекровь, как только узнала новость. – В честь моей мамы!
История повторялась, но теперь они были готовы.
– Нет, мама, – твердо сказал Глеб. – Мы уже выбрали имя – Ева.
– Что?! – Анастасия Глебовна схватилась за голову. – Вы с ума сошли? Какая Ева? Откуда такое имя взялось? В нашем роду таких никогда не было!
Пятилетний Лев, играющий в углу комнаты, поднял голову:
– Бабушка, а почему ты кричишь?
– Не вмешивайся, Геночка!
– Я НЕ ГЕНОЧКА! – внезапно закричал мальчик. – Я ЛЕВ! ЛЕВ!
Наступила оглушительная тишина.
Анастасия Глебовна побледнела:
– Вот как вы воспитываете ребенка! Неуважение к старшим!
– Это не неуважение, мама, – спокойно сказал Глеб. – Это самоуважение. Он защищает свое имя. Свою личность.
– Личность? В пять лет? – свекровь всплеснула руками. – Что за глупости!
– Мама, хватит! Ты не можешь командовать нашей жизнью!
– Могу! Я имею право!
– Нет, не имеете, – тихо, но твердо сказала Надя. – Это наши дети, и мы сами решаем, как их назвать.
– Вы… вы… – Анастасия Глебовна задохнулась от возмущения. – Вы еще пожалеете об этом!
Лев подбежал к маме и крепко обнял ее за ноги.
– Не расстраивайся, мамочка. Я люблю свое имя. И сестричку Еву тоже буду любить!
Это было последней каплей для Анастасии Глебовны. Она развернулась и выбежала из квартиры.
После рождения Евы свекровь практически перестала появляться в их доме. Она присылала подарки на дни рождения, иногда звонила по телефону, но всегда была холодна и официальна.
Дети росли, не зная настоящей бабушкиной любви.
Лев проявлял удивительные способности к математике. На школьных олимпиадах занимал призовые места. Каждый раз Надя звонила свекрови поделиться успехами внука.
– Очень хорошо, – сухо отвечала та. – У Геннадия Петровича тоже были математические способности.
– Мама, – не выдержал однажды Глеб, – хватит! Прошло уже столько лет. Неужели ты не видишь, какой замечательный мальчик растет? Умный, добрый, талантливый…
– Вижу. Весь в деда.
Ева росла творческой натурой – рисовала, пела, танцевала.
– Бабушка, смотри, что я нарисовала! – радостно показывала она свои работы во время редких визитов Анастасии Глебовны.
– Очень мило, – отвечала та прохладно. – А вот моя мама Клава в твоем возрасте…
– Меня зовут Ева! – девочка надувала губки. – Е-ВА!
– Знаю-знаю, – морщилась свекровь. – Но Клавдия – такое красивое имя…
Каждый такой разговор оставлял в детских душах новые раны.
– Мам, пап, а почему бабушка так странно себя ведет? – спросил как-то десятилетний Лев.
Надя с Глебом переглянулись.
– Понимаешь, сынок, – начал Глеб, – бабушка очень… привязана к прошлому.
– К какому прошлому?
– К своим представлениям о том, как все должно быть.
– А как оно должно быть? – не унимался Лев.
– По её мнению, – мягко объяснила Надя, – детей нужно называть только в честь родственников. Она хотела, чтобы ты носил имя своего прадедушки.
– А я не хочу другого имени! – вмешалась Ева. – Мне нравится быть Евой!
Анастасия Глебовна продолжала свои редкие визиты. Каждый раз это превращалось в странный спектакль:
– Геночка, как учеба?
– Меня зовут Лев, бабушка. И я получил первое место на олимпиаде по физике.
– Да-да, конечно… Весь в дедушку!
И следом:
– Клавочка, что это ты такое танцуешь?
– Бабушка! Я – Ева! И это современный танец!
– В наше время такого не было…
Годы шли, но ничего не менялось.
На очередной день рождения Льва она прислала открытку, подписанную «Геннадию». Глеб молча порвал её и выбросил.
– Знаешь, – сказал он вечером Наде, – я всегда думал, что мама изменится. Что внуки растопят её сердце. Что она поймет…
– Некоторые люди не меняются, – тихо ответила Надя, обнимая мужа. – И это не наша вина.
Лев и Ева растут счастливыми детьми, любимыми своими родителями. А где-то в другом конце города живет женщина, которая так и не смогла понять, что любовь важнее традиций, что счастье детей важнее собственных амбиций.
И может быть, однажды она поймет. Но будет уже слишком поздно.
