Даша в ответ рассмеялась:
— Намного больше, Марковна, намного больше, чем миллион. Меня просто злость изнутри не сжирает, как некоторых других.
Продавщица Зинаида с одобрением наблюдала, как Марковна открывает рот, но от удивления не может промолвить ни слова.
— Ох ты ж… — выдавила из себя Марковна, смотря на Дашу. Собирая товары по магазину, она только молча следила за ней.
Даша повернулась, и Марковна заметила её округлившийся живот. Девушка быстро запахнула куртку, но было уже поздно.
Марковна воскликнула:
— А-а, так она же пузатая! Люди добрые, беглый-то свои следы оставил!
Даша покинула магазин, сначала хотела побежать, но потом остановилась, расправила плечи и пошла спокойной походкой. Это было счастье, о котором она даже во сне не могла мечтать. Ту ночь они провели вместе с Максимом, и утром он сказал:
— Я никуда не поеду, останусь с тобой, пусть даже на пару дней, пока меня не найдут. Не хочу оставлять тебя.
Даша была удивлена, что его не пугали её шрамы. Легонько поцеловав его в плечо, она сказала:
— Но тебе нужно уехать. Если не докажешь невиновность, тебе грозят долгие годы в тюрьме. Если получится оправдаться, ты знаешь, что можешь всегда вернуться ко мне.
Она едва ли не силой вытолкала его за дверь. Больше никаких известий о нём не было, и Даша боялась спрашивать — оправдали его или нет, забыл ли он её.
Да и ладно, если забыл! Какая разница — ведь теперь она обрела новый смысл жизни!
Беседы в деревне долго не умолкали. Даже участковый наведался, этим самым её сильно вывел из себя:
— Какое кому дело, от кого я жду ребёнка? — взорвалась Даша.
Участковый пытался объяснить:
— Поступил сигнал.
— Какой ещё сигнал? — возмутилась Даша. — Волнуетесь за меня теперь? Ваши тревоги не стоят и ломаного гроша. Где вы были, когда я от голода тут почти умирала?
Участковый отступил, а вокруг начали собираться зеваки. Даша задыхалась от злости, не могла остановить эмоции.
— Посмотрите, какие они все переживательные! — Слёзы текли по её лицу.
Наконец, участковый скрылся за калиткой, где его ждала Марковна. Она не замедлила с вопросами:
— Ну, что она сказала?
— Да отстань, Марковна, от неё. Зачем докучать человеку? — отмахнувшись, участковый сел на мотоцикл и уехал, едва не задев машину, которая свернула на улицу.
Марковна не унималась, заглядывая через забор:
— Да признайся нормально перед людьми, что бросил тебя хахаль. Мы всё поймём.
Но Даша не услышала, что ещё собиралась добавить Марковна, так как узнала знакомый голос:
— Что здесь произошло, почему народу столько?
Калитка с грохотом распахнулась, и Даша медленно поднялась на ноги.
Максим еле протиснулся в дверь с огромным букетом цветов. Его глаза встретились с Дашиными:
— Даша, прошу прощения. Всё получилось дольше, чем я рассчитывал. Освободили совсем недавно. Теперь я чист перед законом.
Он опустил взгляд на округлившийся живот Даши, её улыбка была едва заметной:
— Вот так всё сложилось. Будет у нас малышка — Алина Максимовна.
Вскоре после этого они вместе уехали из деревни. Марковна пыталась что-нибудь разузнать, пыталась подслушать даже под окнами, но её усилия были напрасны.
Даша вернулась лишь спустя три года. Сначала её никто не узнал — перед ними стояла ухоженная дама с ребёнком на руках. Только Марковна догадалась, кто это, когда увидела, как из грузовика, приехавшего позже, выгружают мраморные плиты для кладбища с именами Дашиных погибших родственников.
— Это ты, Дашка? — спросила она, удивлённо сузив глаза.
— Приветствую, — с улыбкой ответила Даша. Марковна замерла, не зная, что сказать. От шрамов Даши остались едва заметные следы.
Максим, едва слышно, обратился к Даше, наклонившись к её уху:
— Что с ней? Похоже, язык проглотила?
Даша снова улыбнулась и спокойно произнесла:
— Не волнуйся, скоро у неё новый отрастёт. Может, даже два — и оба раздвоенные.
Максим расхохотался, малышка тоже начала смеяться в тон ему, и это ещё больше развеселило Дашу. Марковна, решив, что является объектом их насмешек, поспешила удалиться.
— Ладно, давайте памятники установим и домой.
Даша осознала, что больше нет необходимости возвращаться в это место, и в душе разгорелась буря чувств. Обняв самых дорогих людей, она ощущала, будто парит высоко над облаками.
