— А что у меня есть выбор? Идёмте, милочка, — Вера Яковлевна тяжело встала. — Ты меня ради этого звала, Зинаида Александровна? Она сама бы не дошла? Идёмте.
Вера Яковлевна быстро заполнила какие-то бумаги, велела медсестре поставить печать, измерила давление.
— Ну что, мамочка, поздравляю. Сдавайте анализы и ко мне. И помните: беременность — это не болезнь. Хворую из себя не делайте, ясно? А про Зину… плюнь, милая, плюнь и разотри. Моя бабка на пятьдесят третьем году моего папаньку родила. Думала, киста. Приехала в район, жалуется, мол, киста шевелится, ха-ха-ха.
Уехала уже с подарком.
Так что не кисни, успеешь, вырастишь. Иди, папаньку-то обрадуй, мол, молодец, ха-ха-ха.
Рая знала, что будет рожать, сразу. Сначала и не поверила такому счастью, уже не ждала. Больше десяти лет одна жила, муж ушёл к той, которая может. А кто с пустышкой жить будет? В деревне слухи быстро разносятся.
Как она поддалась на уговоры Ванины, сама не заметила.
То, что Рая красивая — это да, не отнять. У них в роду все такие — и парни, и девки. Но что молодой парень, Ваня, которому едва исполнилось тридцать, обратит на неё внимание — этого она не ожидала…
Ваня работал ветврачом в их колхозе, был внуком бабки Дуни. Приехал и остался, потому что бабка уже старенькая была. Девки вокруг него толпами ходили, глаз с него не сводили, а он — ни с кем.
Многие даже думали, что он чем-то болен по мужской части, а может, у него где-то зазноба. Рая на это внимания не обращала, ведь что ей молодой мальчишка? Красивый — да. Статный — да. Однажды мелькнула мысль: «Была бы у меня дочка, как раз под стать ему была бы». Но у Раи не было ни дочки, ни сына — так и не удалось испытать, что значит быть матерью.
Она проверялась, лечилась у бабок, врачи руками разводили — мол, всё у неё в порядке. Бабки разные травы и мази давали, но всё было без толку.
А тут как-то неожиданно получилось с Ваней…
Конечно, она сразу дала ему отставку. Прямо сказала:
— Извини, Ваня, но я взрослый человек. Бегать ко мне под покровом ночи я не позволю. Посмешищем себя выставлять не буду. Иди, ищи по себе девушку.
Ваня возмутился:
— Я к бабушке жить приехал только ради тебя. С детства о тебе мечтал.
Но Рая была неумолима. Отвадила его. Ваня рассчиталcя и уехал. Бабки Дуни к тому времени уже не стало.
А тут такое счастье! Рая благодарила небо. Она знала, что у неё ещё много сил, и вот теперь ей дали почувствовать, что значит быть мамой.
Женщины в деревне из кожи вон лезли, чтобы выяснить, с кем же согрешила Рая. Особенно подозрительные начали мужей своих пытать, не они ли были с Раем, ведь многие из них слюни на неё пускали.
Мужики клялись и божились, что нет. Некоторые же, наоборот, напускали туману, будто бы им хотелось бы причаститься к этому делу. Ходили по деревне, плечами подёргивая, мол, «я могу ещё».
Многим бабам хотелось бы побежать и повыдрать у Раи волосы, чтобы не ходила и не смущала их мужиков. А то и правда: и не стареет, и не успокаивается. Давно уже должна была обабиться, а она всё как девчонка порхает.
Теперь ещё и вон что удумала — ходит, как блаженная, живот свой выставляет. Другая бы на её месте пряталась, а эта…
Даже подруги пытались узнать правду.
— Кто, Рая? Отец-то кто?
— Мужик, ясен месяц. За своих не переживайте — на ваших не позарюсь, — усмехалась Рая.
Пришло время, родила Рая мальчишечку. Назвала Ванюшкой.
Однажды идёт она в магазин, везёт в синей колясочке своего богатыря. Тот лежит, пузыри пускает, ножками своими толстенькими вверх поднимает, агукает. Смотрит — навстречу Ваня идёт. По делам в деревню приехал. Взглядом впился. Рая кивнула и мимо прошла.
А вечером он пришёл.
— Не имеешь права сына мне не показывать, — сказал он.
— С чего это я тебе должна своего сына показывать?
— Не дури, Раиса, это мой ребёнок?
— Ну? И что теперь?
— А то…
Слухи по селу снова быстро разлетелись, обросли перьями. Кто-то даже выдумал, что видели, как Раиска в ногах у Ваньки валялась, умоляла его забрать её с дитём в город, а он якобы отнекивался.
Чёрт знает, кто эти слухи придумывает.
Только Ваня своего добился. Уехала Рая с ним и маленьким Ванечкой в город.
Кто-то из деревенских потом видел их через некоторое время, будто гуляли Ваня с Раей и маленьким Ванечкой, а в коляске девчонка лежала, толстенькая, пузыри пускала, ножки свои к небу задирала.
А Ваня, бабоньки, так уж под локоток её держал, да в коляску ласково заглядывал… Тьфу ты!
— А чего плюёшься-то? — спрашивает Оксана, продавщица. В её магазине часто собираются сплетницы, чтобы точить языками.
— Да смотреть тошно! Как будто любовь обуяла пацана. Повесила ему чужое дитя и живёт, в ус не дует. А то не видно, что она старуха! Словно мама с сыном ходят. Тьфу!
— Ну чего ты брешешь? — возражает другая. — Какая мама с сыном, ну? Бабоньки, да Рая только моложе стала. И да, девочку Ивану родила, и Ванюшка тоже его. Зачем наговариваешь?
— Всё равно ненормально это, — не унимается первая. — Мы уже внуков в школу провожаем, а она детей рожает. Мы ведь с ней ровесницы!
А Рая с Иваном плевали на все эти разговоры. Жили в счастье, и до сих пор живут, уже внуков в школу провожают…
— Бывают ранние цветы, с самой весны цветут, к лету уже кустики, — рассуждают старухи на лавочках, наблюдая, как злятся бабы, те самые, что рано отцвели.
— А бывают те, что только к осени начинают цвести и цветут до самого снега, — добавляет единственный мужчина, затесавшийся в их компанию.
— Бывает, бывает, — кивают бабушки головами. — Всякое бывает. Вот и Рая всё лето пустоцветом была, а к осени — на тебе…
— Поздний цветок, поздний… Видно, до самого снега цвести будет…
