Ира притащила гору литературы; они вместе вычитывали, какие упражнения нужны при заболевании Тани, какая диета. Доктор только руками разводил, говоря, что забота и желание жить иногда помогают намного лучше медицины.
И вправду, Татьяна чувствовала себя заметно лучше, даже ловила себя на мысли о том, что улыбается. Очень давно она не улыбалась. Таня умом понимала, конечно, что Ира ей никто, но на данный момент дороже и ближе её и Зои никого не было. Как-то под вечер к ней зашёл лечащий врач.
— Татьяна Олеговна, поговорить с вами хочу.
— Да, я вас слушаю.
Доктор помялся немного.
— Татьяна Олеговна, хочу обсудить операцию.
Она удивлённо посмотрела на него:
— Но вы же говорили, что смысла нет, что поздно?
— Да, неделю назад я именно так и говорил. А теперь скажу так: шансов мало, но вы намного лучше чувствуете себя сейчас, организм окреп, поэтому это всё-таки шанс.
— Я могу подумать?
— Да, только, пожалуйста, недолго.
Таня всю ночь перебирала свою жизнь. Всё, что было — плохого и хорошего. Хотелось ли ей жить? Однозначно — да. Хотелось ли ей лежать беспомощной, непонятно сколько? Нет. Утром она позвала к себе врача. Они долго говорили, потом с доктором в палату к Татьяне прошёл какой-то мужчина, потом ещё женщина, её обмеряли приборами, брали анализы…
К приходу Иры Татьяна сияла.
— Деточка, мне предложили сделать операцию!
— Правда? — Она округлила глаза, потом присела рядом с Татьяной Олеговной и взяла её за руку: — Но вы же говорили…
— Да, и мне так говорили. А вчера наш доктор сказал, что есть шанс — небольшой, но появился. Ты знай, ты — самое доброе и светлое, что было у меня в жизни.
Ира вытерла глаза — ей на самом деле нравилась эта пациентка, такая она стойкая, что ли.
— Когда операция?
— Завтра во второй половине дня, Ирочка. А могу я тебя попросить?
Та вытерла глаза:
— Да, конечно, всё что угодно.
Татьяна шептала ей на ухо, а брови девушки поднимались вверх.
Потом она восхищённо посмотрела на Татьяну:
— Вы нереальная! Я всё сделаю!
***
На следующий день по коридору больницы шла процессия. Доктор пытался остановить людей, но где там!
— Вы не понимаете — не сегодня, так завтра мама умрёт. Потом придётся ждать полгода, чтобы вступить в наследство, а по завещанию всё намного проще. Мы ненадолго, уже всё составлено, и нотариус вот с нами. Так что пара минут — и всё!
Доктор внезапно успокоился:
— А, ну раз нотариус, тогда, конечно, проходите.
Алексей не обратил внимания на такую перемену в настроении и распахнул дверь палаты. Вошёл и резко остановился. За ним влетела Алёна и тоже встала. Нотариус заглянул через их плечо и произнёс:
— Не понял… А кто умирает?
Татьяна, лежа на постели, держалась молодцом: ей было нелегко, но она старалась. У неё был лёгкий макияж, красивая прическа и шелковый дорогой халат. Ира читала ей книгу. Татьяна, увидев детей, воскликнула:
— Ой, детки, пришли! Какая радость!
Алексей растерянно произнёс:
— Мам, ты что? Ты же умирать уже должна!
Он также растерянно посмотрел на Алёну. Татьяна усмехнулась:
— А ты что, хоронить меня пришёл?
— Нет. Ладно, вижу, что тебе лучше, но не зря же мы нотариуса оплачивали. Вот завещание, тебе нужно подписать.
Татьяна удивлённо пожала плечами:
— Зачем?
— Ну как, чтобы потом никакой волокиты…
— Так никакой волокиты не будет!
Она с трудом поднялась и сказала, глядя на детей:
— Завещание уже есть, составлено, заверено, и ваших имён в нём нет.
Татьяна отвернулась. Она слышала, как визжала Алёна, называя её последними словами, как ругался, матерился сын, но охрана быстро вывела их из палаты. Доктор сказал:
— Татьяна Олеговна, пора.
Таня посмотрела на Иру. Девушка вытирала глаза.
— Послушай меня, внученька, ты на данный момент самое родное, что есть у меня. Ты сделала для меня больше, чем все, заставила хотеть жить. Если меня не станет, если я не вернусь, исполни мечту мамы, обязательно! Завещание написано на тебя, у тебя будет для этого всё. Хоть каждый день в Париж катайтесь!
Татьяну повезли на каталке по коридору. Ира, которая оторопело смотрела ей вслед, сорвалась с места и догнала её:
— Я жду вас здесь, жду. А в Париж мы полетим втроём, и на следующие каникулы!
А через три месяца Ира, Зоя и Татьяна восхищённо смотрели на Эйфелеву башню, и перед ними открывалась новая жизнь. Рядом с близкими не по крови, но по душе.
