Многим бабам хотелось бы побежать и повыдрать у Раи волосы, чтобы не ходила и не смущала их мужиков.
Рая знала, что они перешептываются за её спиной. В деревне куда денешься от глаз и языков всезнающих кумушек. Рая знала, что они шепчутся. Ну и пусть.
Она ходила по деревне с высоко поднятой головой. Ей нечего стыдиться, да. Она тоже заслужила своё женское счастье.
— Слышали, бабоньки, — говорит одна из деревенских сплетниц, прозванная за длинный язык Язычихой, — Раиска-то Семёнова, говорят, беременная.
— Да ну тебя, говори, да не заговаривайся, — хохочет другая, краснолицая, с багровой короткой шейкой, на которой поблёскивает нитка бело-розовых бус, — она моего года, а у меня внуку пять лет.
— Ну и что, Томка, что у тебя внуку пять лет, — говорит ещё одна, — ты Надьку свою в девках принесла, а Надька твоя тоже почти после школы родила.
— Ну и что? Не про меня разговор, а про Раиску…
А Рая в это время шла и тихонько улыбалась, инстинктивно прикрывая живот одной рукой. В другой у неё был пакет с изображением какой-то знаменитости, удобный, с пластиковыми ручками. Она его в районе купила, когда ездила в больницу.
Как на неё смотрела молоденькая медсестричка! Только не прыснула в кулак от смеха, хотя очень хотелось. Смешно, конечно же.
Старуха, а ей, двадцатилетней, только что выпустившейся из училища, все старше двадцати пяти кажутся старыми.
— Так, Раиса Игнатьевна, вот вам направление, — усталая врач пододвинула улыбающейся Раисе листок бумаги.
— Что это, простите?
— Направление, — врач, не поднимая головы, что-то записывала в своей книге учёта. У Раи на работе такие же книги были. — Направление на операцию. Да что такое, — говорит она медсестре, — я была на переподготовке в области, там уже компьютеры стоят. Когда у нас-то появятся? Это так удобно!
Компьютеры… Рае, возможно, тоже было бы удобнее с компьютером, но до этих новшеств ещё далеко. «Направление, — думает Рая, — а зачем и куда?»
— Простите, у меня там что-то не так?
— Что? Где там? Что не так? — врач повернулась и удивлённо посмотрела на Раю. — Вы что сидите? Женщина, идите…
— Я не поняла, куда идти-то?
Медсестричка не удержалась и прыснула.
— Раиса Игнатьевна, на аборт, куда же ещё?
— В смысле на аборт?
— Ну, хорошо, на операцию. Идите уже, не задерживайте. В вашем возрасте стесняться этого слова — ну я не могу…
— Подождите, мне никакая операция не нужна. Вы что?
— То есть… — врач приподняла тонкие бровки-ниточки. — Вы что, собираетесь рожать?
— Конечно, — Рая тихо улыбнулась. — Иначе зачем бы я к вам пришла?
— Ага, значит, так…
Врач озадаченно постучала карандашом по столу и посмотрела на медсестру.
— Ну что же, думаю, вам не нужно рассказывать все трудности, с которыми придётся столкнуться. Вы ведь первородка?
— Простите, что?
— Детей вы до этого не рожали?
— Я… нет.
— Ну а ваш, извиняюсь, муж как к этому относится?
— У меня нет мужа, — выдавила Рая из себя.
— Ну не из воздуха же вы это взяли? — врач брезгливо поморщилась.
Рая вскинула голову. «Да что такое-то? Она взрослый человек, а её здесь отчитывают как девчонку несмышлёную».
— Мы будем обсуждать моё семейное положение или моральное разложение?
Врач сразу засуетилась, покраснела, видимо, ей не понравилось, как Рая себя повела. Врач привыкла к тому, что здесь повелевает судьбами.
— Нет, но… Раиса Игнатьевна, вам, простите, сорок три года. Ваши одноклассники, наверное, уже внуков нянчат.
— Ну и что? Пусть нянчат. Причём тут они?
— Ну, вы поймите, в вашем положении…
— В каком моём положении?
— Ну хорошо… — Врач жестом показала медсестре, которая испуганно наблюдала за спором «тётенек», как про себя назвала их медсестра. Затем взяла с окна телефонный аппарат и подала врачу.
— Алло, Вера Яковлевна, зайди, пожалуйста.
В кабинет протиснулась полная женщина, переваливаясь на коротких, толстых ногах. Отдышавшись, она села на кушетку.
— Ну?
— Вот… к тебе… Я… не знаю, возьмёшь или нет. Рожать собралась, — врач поджала губы.
