Оксана еле стояла на ногах, но продолжала подавать еду на стол. Всё плыло перед глазами, температура явно была за 38, в висках пульсировало и тело знобило..
Но муж, как всегда, требовал идеального обслуживания. Она тяжело опустила кастрюлю с кашей на стол, глубоко вдохнула и попыталась улыбнуться Денису, который уже начинал косо смотреть в её сторону.
— Что это за фигню ты сегодня сварила? — пробурчал Денис, не дожидаясь, пока она сядет. — Пахнет как будто бездомный тут сидел. И выглядишь ты мягко говорят ак себе. — Он смерил её взглядом, красноречиво задержавшись на заметном животе. — отрастила себе телеса, и лицо раздулось. Тебе что, совсем в лом себя в порядок привести?
Оксана опустила глаза, ощущая, как щеки горят от стыда. Она знала, что и правда поправилась в последние месяцы, да и с волосами давно пора было что-то делать, но сил хватило только на то, чтобы их пару раз расчесать. Денис продолжал гнуть свою линию, словно не замечая её слабость.
— Ты на себя-то глянь, расплылась как слон, а на лице ничего кроме щёк и не видно. Думаешь, я на такое смотреть буду? Это же просто стыд и позор.
— Папа… — вдруг мягко вмешалась Полина, сидевшая за столом. Её светлые волосы блестели в свете лампы, лицо было спокойным и сдержанным, несмотря на напряжение в воздухе. — Может, не надо? Мама сегодня неважно себя чувствует…
— А ты помалкивай! — рыкнул Денис, резко повернувшись к ней. — Хочешь учить взрослых жизни? Не выросла еще училка. В школе будешь вякать! А здесь я главный, понятно? Мать твоя сама виновата, что довела себя до такого вида. Пусть лучше подумает, как влезть в нормальную одежду, а не в этот заляпанный цыганский халат.
Полина побледнела, но не сказала ни слова. Она только перевела взгляд на мать, которая еле сдерживала слёзы, пытаясь не показывать дочери, как ей больно. Тяжёлая тишина нависла над кухней.
Денис восседал за столом с важным видом, словно был хозяином всего мира. Он смачно почесал свой, кстати, тоже выпирающий живот и, не дожидаясь, пока Оксана закончит сервировку, взял ложку и начал жадно черпать кашу. Не обращая внимания на разлетевшиеся вокруг брызги, он чавкал, словно назло, громко и демонстративно. Рядом с ним Полина аккуратно как птичка подносила ложку к своим губам, но периодически морщилась от звуков, что издавал её отец.
Оксана, едва стоявшая на ногах, осела напротив и осторожно поглядывала на него, ожидая очередного комментария. Она догадывалась — сейчас полетит очередная порция оскорблений.
— Слушай, мил моя, — начал он, не отрываясь от тарелки, — ты же и сама знаешь, что совсем распустилась. Ну не надо тут рожи корчить обиженные, что думаешь я не понимаю? Давай я тебе на пальцах объясню: ты даже толком постель не можешь заправить нормально, не говоря уже о доме. На кухне бардак, везде пыль — не удивительно, что ты успела так разъесться. — Он усмехнулся, загребая ложкой остатки каши и закусывая бутербродом.
— Сидишь в своем пыльном офисе целыми днями, и дома толком не шевелишься. Так ещё и наела себе жира, как свиньи. Посмотри на себя! Не можешь в дверь впихнуться.
Оксана молча выдержала удар, чувствовала, как щёки снова загорелись. Она не отвечала — сил на это просто не было, её бил озноб. Муж вдруг откинулся назад и бросил ложку в тарелку, словно она его обожгла.
— Господи, как же ты могла такую гадость сварить, а? — Он смерил её недовольным взглядом, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Каша как вода из-под крана. Масла жалко что ли? Или руки не из того места выросли?
Оксана вновь стиснула зубы и промолчала. Она знала — ответить означало получить ещё больше упрёков. Она бросила взгляд на бледную дочь, которая морщилась, но пыталась не показывать, как ей неприятно слушать этот бесконечный поток унижений.
Денис откинулся на стуле, поглаживая свой живот и снисходительно усмехаясь:
— Хорошо хоть я в этой семье мужик, а то бы все на паперти сидели. Я деньги в дом приношу, а ты что? Зарабатываешь какие-то копейки в своей шараге. Раньше хоть женщиной была, а сейчас — баба стала запущенная, да ещё и дом превратила в сарай.
Он громко хмыкнул, наклонившись ближе:
— Тебе повезло, что я ещё с тобой, понимаешь? Любой другой давно бы сбежал. А я терплю, потому что порядочный. Не то что ты, распустила себя и дом, неблагодарная
Оксана, закрыв за мужем дверь, на мгновение опёрлась о косяк, чувствуя, как вся её сила ушла вместе с ним. Тихие шаги дочери эхом разносились по коридору. Поля спешила в школу, бросив последнее ободряющее «пока, мам» через плечо. Когда она захлопнула дверь, Оксана рухнула на кровать, едва успев сдёрнуть покрывало. Тяжёлые слёзы хлынули из её глаз, как давно накопившийся поток боли и отчаяния.
Её рыдания глушились в подушке, и она вспоминала о лучших временах, когда всё ещё казалось возможным. Когда Денис смотрел на неё с любовью, а не с презрением
