Потом перегоняли ее в самогон, чтобы угостить всех мужчин в своем и соседних дворах. Но за ее спиной все звучало совсем иначе. Любу называли всеми возможными обидными словами, сплевывали через плечо от презрения, обсуждали, что она портит молодежь и позорит весь район.
А вернувшись домой, они строго предупреждали своих детей и внуков, чтобы и думать не посмели о том, чтобы привезти эту женщину в дом. И все-таки, когда дело доходило до необходимости, все люди знали. За помощью или чем-то редким лучше обратиться к Любе.
Она всегда доставала то, что казалось недосягаемым для простых смертных. — Тебя мать ищет! — кричит, что ремень уже ждет тебя, — начал говорить Вовка. — Пусть только попробует.
— Жанна, послушай. — Ну что тебе? — девочка дернула плечом. Она знала, о чем хочет спросить Вовка, и ожидала этого вопроса, боясь на него ответить.
Жанна боялась признаться даже сама себе, что все это правда. — Жанна, а что это люди говорят? Это все правда? — Даже не знаю, Вовка, может и действительно правда. Но ты же похожа на дядь Генкину мать.
— Ну и что с этого? — Ты вот на сантехника похож, и это же не значит, что ты от него! — грубо ответила девушка. — Уж лучше бы от него! — сказал мальчик после паузы. — Тебе-то хорошо, у тебя теперь целых две пары родителей.
— А у меня только мама! — Жанна притянула к себе голову мальчика и чмокнула в пахнущий солнцем затылок. — Ничего, Вовка, как-нибудь прорвемся. Придет время, и твой отец обязательно тебя найдет.
Ну или мать, как в моем случае. — Ну уж нет, я мамку свою люблю, и мне другой не надо. — Думаешь, мне надо? — вздохнула Жанна.
— Я тоже Вальку люблю, какая бы она ни была. И Генку тоже. Они ведь мои родители.
На следующий день Жанна набралась смелости. Достала свое лучшее платье, привычно надела маску безразличия, и шагнула через порог. К той самой женщине, которая называла себя матерью.
Валентина, страдая от очередного похмелья, с тревогой смотрела на дочь. Ее лицо было уставшим, а глаза блуждали, не находя покоя. Она едва держалась на ногах, но все же пыталась преградить Жанне путь.
— Куда ты собралась? — спрашивала она дрожащим голосом. — Неужели к ней? Не пущу, ты ведь несовершеннолетняя. Жанна, ничего не отвечая, спокойно убрала тонкую руку матери с дверного косяка.
Ее движения были уверенными, но сердце сжималось от боли. Она сделала шаг за порог, но тут же остановилась. Услышав, как Валентина, уже не сдерживаясь, всхлипнула.
— Ты моя дочь. Слышишь? Только моя. Все, что они говорят, — глупое вранье.
Ты ведь копия бабушки. Ну зачем тебе туда идти? Жанночка, не уходи, доченька. Ее голос срывался, а слезы текли по щекам.
Жанна повернулась, растерянно глядя на мать. — Мам, что с тобой? — Жанночка. Валя бросилась к ней, обхватила ее руки и лицо и покрыла поцелуями.
— Ты моя. Слышишь? Даже если это правда, если та женщина действительно подменила вас, мне не нужна другая дочь. Мне нужна только ты.
Я тебя люблю. Ты моя крошка. Ты моя жизнь.
Только ради тебя я еще и живу на этом свете. Уйдешь, и мне незачем будет жить. Жанна не могла оторвать взгляда от ее истрадавшегося лица, от этих глаз, полных отчаяния.
Валентина продолжала, словно хватаясь за последнюю ниточку надежды. — Я мечтаю, как ты вырастешь и получишь образование. И мы уедем отсюда подальше, туда, где начнем все заново.
Я брошу пить, слышишь? Буду работать, поваром устроюсь. Мы уедем на север или еще куда-нибудь, где ты сама захочешь. Ты выйдешь замуж, а я буду сидеть с твоими детьми.
Только не уходи, Жанночка. Умоляю тебя. Ее слова полной искренности буквально разрывали сердце Жанны.
Она лишь тихо прошептала в ответ. — Мамочка, ну что с тобой? Мне ведь в школу надо. У меня практика, и я вернусь.
Обещаю. Валя продолжала всхлипывать, пока Жанна, успокаивая ее, не положила ладони на ее лицо. — Ну все, успокойся.
Я, конечно же, вернусь. Тихо добавила она и шагнула за порог, обернувшись еще раз, чтобы увидеть глаза матери, наполненные болью и надеждой. В это время Наташа размышляла о том, как ей поговорить с дочерью Дашей.
— Дашенька, послушай, доченька, нам нужно серьезно поговорить. Даша подняла свои светлые глаза, обрамленные черными ресницами, контрастировавшие с темными глазами Натальи и Евгения. — Мама, послушай, я уже все знаю.
Мне нужно уйти, правда? — Куда уйти, доченька? Куда тебе нужно уйти? — Ну как куда? — Туда. К тем другим родителям. — Да шутка.
Ну что ты такое говоришь? Как ты можешь так думать? Ты моя дочь, наша, моя и папина. Знаешь, что папа сказал? Он сказал, что даже если это правда, то ты его единственная дочь. Но пойми и меня тоже, девочка моя.
Там, в том другом мире, есть та, которую я девять месяцев носила под сердцем, дала ей жизнь и которая была несправедливо оторвана от меня. Я не могу ее просто бросить. Я хочу забрать ее и жить с вами вместе.
Но так не получится. Так нельзя, мама. Ты же понимаешь.
Наташа обняла дочь. И они стояли крепко держась друг за друга. Когда вдруг в дверь постучали.
На пороге стояла девушка. Даша смотрела в ее глаза и видела точную копию своей матери Натальи. А она смотрела прямо в глаза Даши.
Точно Валька, как две капли воды, сразу мелькнула мысль в голове Жанны. «Проходи, Жанна», сказала Наташа, обращаясь к девушке. «Проходи, пожалуйста.
Это Даша, моя дочь. Дашенька, познакомься. Это Жанна, тоже моя дочь».
И Наташа заплакала, и девочки сразу кинулись утешать ее. А потом был суд. И снова пестрые заголовки желтых газет.
С разными вымышленными подробностями. Если Наташа не могла даже подумать о том, чтобы отпустить и Дашеньку, и Жанну, то Валентина напротив встретила свою родную дочь с холодным равнодушием. «Похожа на меня», сказала она, тихо отвернувшись.
«Прости меня, пожалуйста, но у меня есть одна дочь, и это не ты». Валя не могла найти в себе нужного тепла к этой худенькой аморфной девочке, очевидно, отличница и любительница читать ненужные книжки, которые, однако, так сильно внешне напоминала ее саму. Валю.
Возможно, именно поэтому она не понравилась ей, и эта внешняя схожесть только отталкивала. Именно такой в юношестве и была Валентина, хрупкой и нежной выпускницей детского дома, не знавшей жизни и поверившей в большую и светлую любовь Геннадия. Ее Генка ведь был изнеженным любимцем матери, тетки и бабушки, интеллигентным мальчиком, который также ничего не знал о жизни.
Они быстро спились, незаметно, но уверенно, и все планы просто рухнули. Гена еще кое-как получил диплом о высшем образовании, а вот Валя не смогла справиться с этой жизнью, и они начали пить. Сначала ушла бабушка и мать мужа, а потом и тетка Люба вышла замуж за вдовца, хоть и ненадолго.
И такого же родила, никому не нужного мальчика Вовку. А чего еще ожидать, злодумала Валентина, совсем не понимая, на кого же ей злиться теперь, разве что только на себя. А еще на эту хрупкую девчонку, так похожую на нее саму, и еще на Генку, да и, впрочем, на всю свою никчемную жизнь.
Валя души не чаяла в своей Жанне. Она хорошо видела, что девочка растет с характером, что она совсем другая, и искренне надеялась, что у ее дочери все получится, и не так, как у нее. В итоге оказалось, что даже нормального ребенка она не смогла родить, еще одну недоделанную Бог послал, горько размышляла женщина.
Я ей не понравилась, лишь вздыхала Дашенька перед Жанной немного спустя. Девочки, к удивлению всех, сдружились. И Жанна часто приезжала в деревню к Наташе с Дашей.
Летом они проводили много времени во вновь купленном доме. Жанна не называла Наталью мамой, вообще никак ее не называла, но Женю почему-то сразу приняла. Может, потому, что обе обладали сильными характерами.
«Здравствуй, батя!» — здоровалась Жанна с родным отцом. Сначала Евгений с осторожностью относился к новообретенной дочери, но потом начал улыбаться и даже крепко пожимать ей руку. «Ты моя дочь, слышишь? Моя, и мамина!» — говорил он Даше, без каких-либо там сомнений.
«Поначалу я, конечно, сомневался, не признавал. Прости меня за это!» «Батя у нас уже не молод!» — говорила прямая Жанна. «Даши!» «Он старше мамы на двадцать лет, а его жена моложе его на пятнадцать лет!» — отвечала Даша.
«Как же все у вас запутано! А Галина, которая нас поменяла, кто она?» «Тоже жена!» — с отчаянием вздыхала Даша. «Первая жена!» У них не было детей, и папа встретил маму. Знаешь, он честно во всем признался, и мама это подтвердила.
Он не был влюблен в маму, просто она была молодой девчонкой, а он хотел детей и был готов на все. В общем, мама забеременела, но по стечению обстоятельств он встретил другую женщину. И теперь влюбился по-настоящему.
У Евгения раньше тоже была жена, тетя Галя, с которой он прожил много лет. Но детей у них не было, и вот наша мама, ставшая тогда его любовницей, забеременела, и он ушел к ней, но это не было выбором из любви. Тетя Галя, узнав о таком предательстве мужа, оборвала с ним абсолютно все связи.
И все это время тихо сходила с ума от боли и ревности, хотя окружающие долгое время ничего не замечали, но и с нашей мамой у папы ничего не сложилось. В скором времени он нашел свою настоящую любовь и снова ушел к тете Ане, теперь уже от нашей мамы. Я же говорю тебе, Санта-Барбара просто тихо отдыхает.
И вот Колька, наш брат, родился недоношенным у тети Ани. Видимо, ее нервы уже не выдержали. Евгений старался быть с ней в этот непростой момент, помогал возить ребенка по больницам, но его внимание было разорвано между несколькими семьями.
Но в конце концов он окончательно ушел от нашей мамы, и мы остались с ней одни. И именно тогда тетя Галя, переживая собственное отчаяние, совершила то, что навсегда изменило нашу жизнь. И все же Евгений всегда помогал нам.
Даже после всех этих разрывов и скандалов он продолжал быть рядом, помогая, как мог. Наверное, это была такая его форма искупления за все, что он натворил в жизни. «А почему мама снова не вышла замуж?» – однажды спросила Жанна.
Даша задумалась, но потом пожала плечами. «Думаю, она просто любила папу. И продолжает его любить».
Когда суд постановил вернуть детей их биологическим родителям, все члены семьи сделали все возможное, чтобы история снова не получила широкой огласки. Очередной скандал попытались замять, чтобы избежать лишних вопросов и взглядов со стороны. Но никто из нас уже не смог вернуться к прежней жизни.
С тех пор Жанна так и жила на два дома, постепенно привыкая к тому, что у нее теперь две мамы. А Даша – к тому, что у нее есть сестра. Валя так и не приняла Дашу, но отец Генка очень даже неплохо с ней подружился.
Он даже стал меньше пить, а потом и вовсе бросил. Однажды Жанна нашла свою мать, лежащую на полу в собственных испражнениях. «Валька, ну ты что? Опять напилась?» – воскликнула недовольна Жанна.
Но мать никак не реагировала. Жанна испугалась и позвала тетку Любу, которая и вызвала скорую. Когда они приехали в больницу к Вале, Даша и Наталья были при ней неотлучно.
Жанна то и дело огрызалась с врачами и заявляла, что никто не посмеет оторвать ее от матери. «А вы кем приходитесь, больной?» – сустала спрашивала медсестра у Наташи. «Я никто.
Так, просто знакомая. Просто пришла навестить. А вот это ее дочь».
«Еще одна дочь? У нее ведь уже есть дочка!» «Совершенно правильно. Еще одна появилась. Постойте минуточку.
Да вы же те самые, что про вас писали в газетах и по телевизору показывали. Это вы? Это мы?» Закатив глаза, отвечала Наталья. «Ну тогда проходите!» – махнула рукой медсестра и придержала Наталью за рукав, шепнув при этом на ухо.
Недолго ей осталось. Печень практически разрушена. Валя лежала на больничной койке светленькая и вытянувшаяся, будто немного повыше даже стала.
Подумала Даша, вспоминая, как она видела мать последний раз. Женщина лишь тихо улыбнулась. Наташа ободряюще улыбнулась в ответ.
Жанна потянула Наташу за руку, и они вышли из палаты. «Даша, послушай, родная, прости меня, девочка!» Даша приблизилась к той, которая дала ей жизнь, но так и не стала родной. «И вы меня тоже простите! Тебя-то за что? Ты бы просто погибла у меня, у нас с Генкой тебе совсем не место.
Непутевые мы. Прости уж меня!» Даша взяла мать за руку, на глазах ее блестели слезы. В этот момент она простила женщину, которая отталкивала ее от себя и никак не хотела принимать за родную дочь.
«Я тебя простила, мама!» По щекам ее текли слезы. После смерти Вали Жанна окончательно переехала к Наташе и Даше. Постепенно привыкла к Наталье, стала даже называть ее мамой, и понемногу оттаяла.
Девочки окончили школу, и рядом всегда были два папы. Папа Женя и папа Гена, а также мама Наташа. «Папа, послушай, ты что-то зачастил сюда ходить», — сказала Жанна, глядя в синие глаза Генке и показывая кулак.
Она такого Генку никогда и не видела, называла его как в детстве «папа». Чисто выбритый, в новом спортивном костюме и пахнущий приятно. «Да я просто до шутки по математике помогал.
Ты-то у меня умница. Слышишь, умник, обидишь мать, будешь иметь дело со мной. А ты меня знаешь, я в долгу ни перед кем не останусь.
Даже перед тобой. Да просто я это…» — пробовал объясниться Гена. — Ладно, ухажер, цветы опять дарил? Хоть букет приличный выбрал? — Ну, конечно, — смущенно улыбнулся Гена.
— Ой, ну я не могу. Пригласи ее в музей, что ли. Ну, или в театр.
Или куда там еще приглашают. Она тетка романтичная, ей забота нужна. Всякие там сюрпризы да женские плюшки.
Ну, ты сам знаешь, не мне тебя учить. Они решили жить вместе. Попробовать еще раз.
А вдруг это судьба? И у них все получилось. И вот однажды, в один прекрасный солнечный день, к Жанне в социальной сети настойчиво начал проситься в друзья какой-то незнакомый австриец по имени Вальдемар Вильсон. — Ты кто такой? Мы знакомы? — спросила в сообщении Жанна.
— Жанка, ты че наезжаешь? Это же я, Вовка, друг твой детский закадычный. — Не узнала, что ли? — написал он в ответ и быстро добавил. — Ты разве забыла меня? Вовка, но как такое может быть? — И почему Вальдемар, и причем тут Австрия? — растерялась Жанна.
— Ох, дорогая, здесь все так сложно и запутано. Я постараюсь тебе все изложить вкратце. Жанна была очень рада узнать, что у ее друга, потерянного еще в девяностые, все теперь хорошо.
Судьба и тут оказалась непредсказуемой. Вовкин отец, о котором Люба всегда говорила с насмешкой, на самом деле существовал. И действительно оказался самым настоящим австрийцем.
Она молчала о нем все эти годы, отчасти из гордости, а отчасти из нежелания объяснять свое прошлое. Их связь была мимолетной, и Люба считала, что он давно забыл о ней, и о том времени, когда они пересеклись, но судьба распорядилась совсем иначе. Где-то через 10 лет после рождения Вовки отец совершенно случайно узнал о его существовании.
Возможно, через общего знакомого, или, может, через письмо, которое когда-то писала сама Люба. Он взял и приехал в нашу страну, желая лично убедиться, что ребенок действительно его. Для матери это стало настоящим шоком.
Она не знала, как принять его внезапное появление, но отец оказался весьма настойчивым. Он хотел восполнить упущенное и взять на себя новую ответственность. Вовка, который никогда не знал отца, сначала был просто растерян.
Но со временем они нашли общий язык, и предложение уехать в Австрию прозвучало для него как шанс на новую жизнь. Люба, несмотря на свою независимость, в этот раз-таки согласилась на его помощь. Отец не только забрал Вовку к себе, но и помог Любе устроиться на нормальную работу, чтобы она могла изменить свою жизнь раз и навсегда.
Так Вовка стал Вальдемаром Вильсоном с новым именем и новой личностью. Для Вовки это был сложный переход. Он скучал по привычной жизни, по любимому двору, и особенно по Жанне.
Но постепенно привык к новой семье, культуре и новым возможностям, которые ему предоставила судьба. И вот спустя годы Жанна и Вовка снова встретились. Они давно не общались, жизнь развела их в разные страны и стороны.
Вовка, чье детство прошло в сложных условиях, вырос смелым, добрым, но сдержанным мужчиной. Жанна, пережившая столько потерь и обретений, стала сильной и красивой женщиной. Но в глубине души все еще искала опору.
Их встреча произошла случайно, кто-то из общих знакомых устроил вечеринку в их родном городе, где они оба и оказались. Вальдемар как раз приезжал сюда по делам из Австрии и заодно был не против увидеться со старыми друзьями и приятелями. Жанна сразу узнала в широкоплечем мужчине своего старого друга.
А Вовка с удивлением отметил, как же изменилась та озорная девочка, с которой он когда-то проводил дни во дворе. Они разговорились, вспоминая детство и шутя о прошлом. Но в этих разговорах было что-то намного большее, чем просто ностальгия.
Их связь, казалось, возродилась мгновенно. Общая история, общие воспоминания о тетке Любе и тех временах стали основой для их сближения. Вовка шутил, что судьба словно специально снова свела их вместе, а Жанна лишь смеялась в ответ.
Но ее взгляд выдавал, что в этой мысли она видит истину. Постепенно их общение стало более глубоким. Они начали встречаться, чаще проводить время вместе.
И Вальдемар уже совсем не торопился уезжать в свою Австрию. В какой-то момент Жанна даже задумалась, а что, если их чувства – это что-то большее, чем просто дружба? Она боялась осуждения, ведь их семьи были так тесно связаны. Однако Вовка уверенно заявил, что ни одно из этих обстоятельств не мешает им быть счастливыми.
Когда они решились рассказать о своих чувствах родным и близким, Наталья была немного удивлена, но совершенно не возражала. Она видела, как светятся глаза Жанны рядом с любимым и поняла, что не вправе лишать дочь счастья. Евгений же, который всегда уважал парня, лишь крепко пожал ему руку, выразив тем самым свое молчаливое одобрение.
Их свадьба стала символом того, как даже самые сложные и трагичные истории могут привести к новому началу. Жанна и Вовка построили свою семью, свободную от тех темных страниц прошлого, которые однажды разлучили их семьи, но дали им шанс обрести друг друга.
