— Вера, прекрати уже, — раздражённо бросил Игорь, отодвигая недоеденный борщ. — Сколько можно из-за этого устраивать сцены? Аня наш гость. Ещё немного — и она уедет.
— Гость? — она презрительно фыркнула. — Третий месяц уже «гостит». Бутылку вина за три тысячи купила, красную икру намазала на бутерброд, а ты мне говоришь, что это нормально? У нас, между прочим, до зарплаты неделя, а она тут гуляет за наш счёт!
— Это ты называешь «гуляет»? — Игорь стукнул по столу ладонью. — Она только вчера говорила, как ей тяжело было после развода. Я же не зверь, чтобы бросить родную сестру в такой момент.
— Родная сестра, родная сестра… — повторила Вера, словно пробуя это словосочетание на вкус. — Я, значит, на рынке яблоки со скидкой выбираю, а она по твоей карте в магазине парфюм дорогой себе покупает? Ты хоть раз её спросил, зачем она это делает?
Из комнаты вышла Анна. В руках — чашка чая с лимоном, на лице — выражение глубокой обиды.
— Ой, простите, что отвлекаю. Пожалуй, пойду, чтобы ваша сцена прошла без моего участия. Как говорится, кто в доме хозяин, тот и командует, — бросила она, подняв подбородок.
— Аня, стой! — Игорь резко встал, но сестра уже скрылась в своей комнате, громко хлопнув дверью.
— Вот и вся твоя «гостья», — холодно заметила Вера. — Хлопает дверями, покупает вещи за наши деньги и, главное, считает себя правой.
— Зачем ты на неё накинулась? — Игорь подошёл к окну, закурил. — Тебе мало, что дома и так напряжение?
— Напряжение? — Вера усмехнулась, сжимая руки в кулаки. — Это ты называешь напряжением? Да она всё из нас выкачивает. Сегодня ты ей деньги даёшь, завтра она попросит у тебя одолжить машину. А послезавтра? Ты вообще думаешь о том, как мы живём?
Игорь молчал, глядя в чёрное окно. Где-то далеко в темноте перекликались дворовые собаки.
— Она временно здесь, — тихо сказал он наконец. — Просто временно.
— Ты так говоришь уже три месяца, Игорь. А знаешь, что самое смешное? Она даже спасибо тебе не скажет, когда уедет. Просто вернётся в свой Воронеж и будет рассказывать, как выжала из «Москвы» всё, что смогла.
Игорь затушил сигарету и вернулся к столу. Его лицо было уставшим, глаза смотрели куда-то мимо Веры.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Выставил её на улицу?
— Нет, — Вера встала и начала убирать со стола. — Хочу, чтобы ты наконец открыл глаза.
На кухне повисла тишина. Только звук холодильника нарушал её, но и он казался нервным, надрывным.
— Ладно, пойдём спать, — сказал Игорь, устало потирая виски.
— Иди. Мне ещё посуду мыть, — ответила Вера, не глядя на мужа.
Игорь вышел, а Вера осталась одна. Она смотрела на бутерброд с красной икрой, который так и остался лежать на тарелке. Медленно, почти механически, она взяла его в руки, подошла к мусорному ведру и выбросила.
Сквозь стену донёсся звук: радио из комнаты Анны. Она ставила старый шансон. Вера невольно усмехнулась: «Прямо символично. Как говорится, каждому своё».
— Ты не поверишь, Игорь, я вчера читала одного умного человека, как его… этого, как его звали… Ну, который про успех написал! Так вот, он говорит: «Жизнь — это шахматы, и если ты пешка, то не жалуйся, что тебя съели». Как думаешь, правда ведь? — Анна сидела на диване и неспешно крутила в руках чашку с кофе.
Игорь, присев рядом, невнятно кивнул, не отрывая глаз от телефона.
— Угу. А кто там королева, по твоей версии? — Вера прошла мимо них в комнату, поправляя волосы после душа. В её голосе звучал лёгкий сарказм.
— Ну, я-то точно не пешка, — Анна усмехнулась, не скрывая укол. — Знаешь, Верочка, иногда лучше помолчать, чем показывать, что ты не понимаешь умных мыслей.
— О, простите великодушно, я только что с рынка — там все мысли уместные, — съязвила Вера, захлопнув за собой дверь спальни.
Игорь вздохнул, оглядывая квартиру. Она казалась меньше обычного, особенно с тех пор, как сюда въехала его сестра. Анна всегда была громкой, яркой — ещё с детства. Она могла заставить родителей смотреть её «концерты» из песен, рассказов и танцев прямо перед телевизором. Вера называла её «самопровозглашённой королевой».
После смерти их отца в семье осталась лишь мама, которая души не чаяла в младшей дочери. Анна с детства привыкла, что её балуют. Её успехи в школе — пусть и не выдающиеся — восхваляли так, будто она решала задачи Нобелевского уровня. Когда Игорь уехал в Москву на заработки, Анна ещё больше вжилась в роль «пупа земли». Но время изменило всё.
— Ты не могла бы перестать вот это? — внезапно произнёс Игорь, обращаясь к Анне.
— Что именно? — Она подняла брови, будто не понимая, о чём речь.
— Эти твои… цитаты. Ты даже не знаешь, кто их написал.
— Я что, виновата, что ты не понимаешь философии? — с вызовом спросила она. — В Воронеже меня за это уважают.
Игорь замолчал. В Воронеже. С тех пор, как Анна развелась с мужем, её частые ссылки на родной город звучали всё громче, но за ними явно пряталась горечь. Развод был скандальным: её муж влез в долги, и Анна долго пыталась закрывать их своими «активными поисками работы», которые так и не увенчались успехом.
— Игорь, принеси мне ещё один плед, — попросила она, словно отвлекаясь от неловкой паузы. — Холодно что-то стало.
— Сама принеси, — буркнул он.
— Вот и ты туда же! Мог бы и помочь сестре, — она обиженно отвернулась.
Вера знала эту историю со всеми её подробностями. Анна приехала в Москву «на пару недель отдохнуть от стрессов» и осталась. Первое время она ещё изображала желание найти работу, спрашивала у Веры совета, ходила на собеседования. Но быстро устала. Теперь её «поиск себя» больше напоминал домоседство: она читала «мотивирующие книги», крутилась в Инстаграме и брала деньги из семейного бюджета брата на свои нужды.
Вера не могла терпеть этого. Каждый раз, когда она видела, как Анна свободно и бездумно распоряжается их деньгами, в груди её вскипала обида.
В одном из разговоров с подругой она проболталась:
— Знаешь, Катя, я всё понимаю, ну родная сестра, помогать надо. Но она сидит дома, как барыня. Ты бы видела, как она ест икру ложками!
— Игорь чего говорит? — спросила Катя.
— Как обычно, молчит. Боится с ней поругаться, — с горечью ответила Вера. — У меня такое чувство, что это я гостья в своей квартире. А она хозяйка.
Анна любила повторять: «Женская дружба — это не про нас, Вера». И это была единственная её фраза, которую Вера могла назвать правдой.
— Ну, вот опять это твоё… — Вера стояла на кухне, держа в руках чек. Её голос дрожал от ярости, но она старалась говорить спокойно. — Шампунь за тысячу триста рублей? Анна, ты серьёзно?
Анна, нарядно одетая, будто собралась на светский приём, вышла из ванной. Она бросила взгляд на Веру и усмехнулась:
— У тебя что, аллергия на цифры? Или ты просто завидуешь, что я ухаживаю за собой? Женщина всегда должна выглядеть достойно. Как говорится, встречают по одёжке.
— А провожают за счёт других, да? — Вера сжала чек в руке. — Тебе вообще не стыдно?
— Мне? — Анна сложила руки на груди. — Это, прости, за что мне должно быть стыдно? Я у тебя кусок хлеба отбираю? Или спать отправляю на полу в коридоре? Да и вообще, если на то пошло, Игорь сам сказал: «Бери, что нужно». Так что предъява не по адресу, Верочка.
