Спустя четыре года после того, как муж Марии пропал во время одиночного похода, она смирилась с его утратой. Но однажды их старая семейная собака вернулась домой, держа в зубах куртку, которую ее муж носил в день исчезновения. Следуя за собакой в лес, Мария раскрыла правду, которую и представить себе не могла.
Я до сих пор помню тот день, когда Сергей ушел. Это было четыре года назад. Тогда он был в депрессии уже несколько месяцев, и это был первый раз за долгое время, когда я видела его таким оживленным, взволнованным.
Он сказал, что ему нужно немного побыть на природе, одному.
«Только я и Рекс», — сказал он, почесывая уши собаке, пока наши дети смеялись.
«Ты уверен, что не хочешь, чтобы я пошла с тобой?» — спросила я, держа на руках нашего тогда еще малыша, Ваню, а четырехлетняя Катя обнимала мою ногу.
Сергей лишь улыбнулся и покачал головой.
«Нет, я вернусь быстрее, чем ты успеешь заметить. Обещаю».
Но он так и не вернулся.
Сначала я думала, что он заблудился. Может, получил травму. Поисковые группы продолжали его искать. Наши друзья, соседи — все пришли на помощь, звали его, обыскивали горы. Это было как страшный сон, из которого я не могла проснуться.
Но дни сменялись неделями, и взгляды поисковиков начали меняться. В них появилась жалость, как будто они уже приняли решение.
В конце концов, они сказали: «Мы сделали все, что могли».
Люди начали говорить что-то вроде: «Ты сильная, Мария», и «Ты справишься». Но каждое слово казалось пустым. Сергей был не просто пропавшим — он исчез. Через несколько месяцев его признали официально умершим. Я ненавидела эти слова, но что я могла сделать? Жизнь должна была продолжаться.
Годы шли, и небольшие детали сохраняли память о Сергее в нашем доме: его старые походные ботинки у двери, кружка с отколотым краем, любимый шерстяной шарф. Дети иногда спрашивали о нем, и я рассказывала им истории, пытаясь сохранить его образ.
Иногда, поздно ночью, когда в доме стояла тишина, я позволяла себе вспомнить. Думала, что, возможно, могла бы поступить иначе в тот день, могла бы уговорить его остаться.
А потом однажды всё изменилось.
Это была тихая суббота, солнечная, с легким ветерком. Я лежала на пледе в саду, наблюдая за играющими детьми, чувствуя редкое спокойствие.
Вдруг что-то зашуршало в кустах. Я прищурилась, думая, что это белка или, может, соседский кот. Но потом я увидела собаку — худую и неухоженную, медленно приближающуюся ко мне.
Сначала я ее не узнала. Но, присмотревшись, сердце замерло. «Рекс?» — прошептала я, едва веря своим глазам. Он был старше, худее, его шерсть грязная и спутанная, но это был он.
«Рекс!» — позвала я громче, садясь, почти не дыша. Собака остановилась, глядя на меня уставшими глазами. В зубах она держала зеленую куртку, потертую и выцветшую.
Я узнала ее сразу. Сотни раз стирала ее, видела, как Сергей носил ее в походах. Я не могла поверить. Всё тело напряглось, замерло между шоком и надеждой.
«Рекс, откуда ты взялся?» — прошептала я, приближаясь к нему. Но как только я протянула руку, он повернулся и медленно зашагал к лесу.
«Нет, Рекс, стой!» — крикнула я, но он не остановился. Что-то внутри сказало мне: нужно идти за ним, даже если я не знаю, куда он ведет.
«Дети, оставайтесь здесь! Не двигайтесь!» Я схватила телефон и ключи, руки дрожали. «Мама скоро вернется, обещаю».
Катя подняла взгляд, обеспокоенная. «Куда ты, мама?»
«Мне… мне нужно кое-что проверить, милая», — ответила я, едва удерживая голос. Она кивнула, глядя на меня своими большими глазами, пока я бросилась за собакой.
Рекс двигался ровным шагом, ведя меня через край нашего района вглубь леса. Я изо всех сил старалась не отставать, пробираясь под ветками, поскальзываясь на влажных листьях. Сердце бешено колотилось — смесь надежды, страха и недоверия.
«Рекс, подожди!» — крикнула я, но он продолжал идти, все глубже и глубже уводя меня в лес.
Рекс иногда оглядывался, как бы проверяя, следую ли я. Его взгляд говорил: «Не останавливайся».
Не знаю, сколько времени я шла. Ноги болели, с каждым шагом становилось тяжелее, а лес казался бесконечным, словно хотел меня запутать. Рекс лишь изредка смотрел назад, торопя меня, будто был так же отчаянно настроен, как и я.
И вдруг, когда свет начал угасать, я увидела это.
…
