— Мамуль, иди приляг. Я сейчас что-нибудь сделаю… — на кухне появилась дочь, Аня. Ей было обидно за маму, поэтому, как только она пришла из художественной школы, сразу же кинулась на кухню, вместо того, чтобы делать уроки.
— Твое дело не у плиты стоять, а учиться! Ну-ка неси дневник! — Виктор стукнул кулаком по столу.
— Папа, у нас электронные дневники… — напомнила Аня.
— Неси электронный! Мне без разницы, зубы не заговаривай!
Аня смиренно положила перед отцом телефон. Он посмотрел на оценки и, не найдя к чему придраться, начал обсуждать ее внешний вид.
— Как мать стала! Колхозница! Не волосы, а пух! Хоть бы на других девок посмотрела! Твои ровесницы уже с парнями гуляют, богатеньких кавалеров окучивают! А ты? Кому нужна в своих драных джинсах и безразмерном свитере?! Вечно хочешь у меня на шее сидеть?!
— Вить, ну ты чего взялся? Анечка у нас красавица… — вступилась Нина.
— Тебе кто-то слово давал? Иди в свою комнату и лежи! Больная!
— Папа, почему ты так разговариваешь с нами? — Аня посмотрела на отца полными слез глазами. — Что мы тебе сделали?!
— Рот закрыла, пока «леща» не дал! — Виктор сжал кулаки. Дочь раздражала его все сильнее. Еще бы ведь она все больше походила на Нину. А Нина сидела у него как в горле кость.
Аня молча вытерла слезы и, взяв из холодильника курицу, принялась ее разделывать.
Аппетита не было, поэтому Аня, быстро пожарив филе, отнесла маме кусочек, а сама присела на ее постель.
— Поешь.
— Не хочу, дочка… Нет сил.
— В аптеку сходить?
— Все есть. Я утром ходила.
— Врача вызвать?
— Нет, я просто немного отдохну…
— Посуду кто будет мыть?! — рев из кухни заставил мать и дочку вздрогнуть.
— Я пойду… — тихо сказала Аня.
— Не обращай внимание. Он нас любит. Просто… Наверное, проблемы на работе или что-то болит. Потому плохое настроение.
Аня посмотрела на мать с сочувствием. Иногда ей казалось, что Нина живет в параллельной вселенной.
«Он нас любит. Да он себя-то не каждый день любит!» — думала Аня, вытирая стол.
На следующий день она пришла домой поздно: был отчетный концерт в школе танцев, а после девочки ходили в кафе.
Аня пришла домой счастливая, но настроение пропало, когда она услышала крики.
— Ты ни на что не годишься! Даже дочь нормально не могла воспитать! К чему эти танцы?! А рисование? Глупости! Она должна была пойти в специальную школу, где учат техническим наукам!
— Она девочка, Вить…
— И что?! Я хочу, чтобы она училась и работала там, куда я ее устрою!
— Вить… пусть выбирает сердцем.
— Ты… никогда не слушаешь то, что я говорю! Ни во что не ставишь мое мнение!
— Это неправда.
— Вот и сейчас снова споришь!
— Хорошо, Вить. Что тебе не так?
— Все не так! Ты не такая! Дочь не такая! Даже картина эта на стене… Бесит! 16 лет она меня раздражает. Видеть ее не могу! И тебя видеть не могу! Хочу развода.
— Но Витя, у нас дочь… Как же мы? — Аня услышала всхлипы. — Я ведь люблю тебя… Стараюсь… А картину… Ее же можно убрать, — глотая слезы взмолилась Нина. Эту картину вешал ее отец, он сам ее нарисовал, и она была дорога ее сердцу. Но ради сохранения семьи Нина была готова пойти на такой отчаянный шаг.
— Стараешься?! Посмотри на себя! Ни красоты, ни фигуры. И волосы эти, колхоз! Кто в твоем возрасте косу носит?! Я блондинок люблю… А ты?
Аня не смогла слушать родительскую брань. Она тихо вышла за дверь и уехала к бабушке.
Татьяна Степановна знала о характере зятя и привыкла, что внучка часто у нее гостила.
— Опять поругались?
— Да… Баб, я не понимаю, почему мама его терпит?
— Не знаю, Анечка. Наверное, это любовь.
— Если все мужчины такие, я никогда не выйду замуж.
— Милая, все люди разные. Дедушка твой был замечательным… — Татьяна Степановна любила рассказывать о дедушке. Он был известным художником, его картины висели в художественном музее города, а одна, самая любимая Анина картина украшала главную комнату квартиры, где они жили. — Твой талант в него. Будешь такой же известной, не бросай рисовать.
— Баб, папа хочет, чтобы мы картину дедушки сняли и убрали…
— А его портрет на стену повесить не надо взамен? — нахмурилась бабушка.
— Не знаю, бабуль. Но мне иногда хочется, чтобы у меня и вовсе не было отца. Мне кажется, что так нам с мамой легче будет.
Татьяна Степановна ничего не ответила. Она старалась в дела семьи не лезть, а в последнее время и вовсе не ходила в квартиру, оставленную Нине отцом. Слишком там была «напряженная» обстановка.
Утром следующего дня Аня ушла в школу, а вечером пошла домой, надеясь, что мать с отцом перестали ссориться.
— Мама, что с твоими волосами? — спросила дочь, увидев Нину. Женщина обстригла косу и обесцветила волосы. Ее было не узнать. Коса, гордость Нины, была отрезана, Ане было жаль маминых волос… Но сделанного не вернешь.
Спонсорский контент
Brainberries
Какие фото на кладбище могут стать причиной больших неприятностей
Узнать больше
— Поменяла имидж, — тихо сказала Нина. Аня промолчала, а Виктор, вернувшись с работы, презрительно сощурился.
— Твоему парикмахеру надо «премию» дать: он умудрился изуродовать то, что, казалось, уже некуда портить.
Нина молча смотрела на Виктора. Она не понимала, чем заслужила такое обращение. С самого утра она собрала все силы, чтобы пойти в парикмахерскую и обрадовать мужа. А он не оценил.
Аня тем временем пошла в гостиную и не обнаружила любимой картины на своем месте.
— Мама?! Где пейзаж?
— Я убрала его…
— Зачем?! Это же память о дедушке!
— Дедушку уже не вернуть. Папа прав, надо добавить новых красок…
— Ты хочешь повесить мою картину на то место? — Аня изогнула бровь.
— Твою мазню? Нет уж, не надо позориться. На этот гвоздь мы повесим часы. Я давно хотел такие, с кукушкой. — Виктор скривил губы в улыбке, вынимая из сумки дешевые пластмассовые часы. Они были настолько уродливыми и плохо сделанными, что Аня не могла поверить. Как можно такое вообще вешать на стену в гостиной?
— По-моему, жуть.
— Много бы ты понимала! — рявкнул Виктор. — Будут тут висеть. Я все сказал!
Он уселся на диван, ожидая ужин и наслаждаясь часами, которые не только выглядели ужасно, но и громко тикали, словно отсчитывая каждый нерв, натянутый у членов этой «счастливой» семьи.
Тем не менее, заметив, что жена пошла на поводу, Виктор на несколько дней успокоился. Даже улыбался, глядя на часы.
«Если эта вещь сделает счастливыми моего отца и маму, я потерплю этот ужасный тик-так», — думала Аня.
Вот только отца хватило на несколько дней, а потом все снова пошло наперекосяк.
— Что ты тут встала?! Видишь, я телевизор смотрю! — крикнул на жену Виктор, когда та пыталась вытереть пол во время уборки.
— Я убираю квартиру. У нас пыльно… Ты запретил включать пылесос, приходится руками, чтобы не мешать тебе громким звуком, — растерялась Нина.
— Ты мешаешь мне самим фактом своего существования! Уйди с глаз долой!
— Вить, ну правда. Ты бы лучше мне помог.
— Отвали, Нина! Иначе будешь с пустотой разговаривать! Не будет у тебя мужа, дождешься… — пригрозил он, делая громче.
Нина положила тряпку и встала, заслонив собой экран. Виктор даже поперхнулся пенным напитком, который попивал, глядя передачу.
— Ты чего, страх потеряла, мать?!
— Что ты хочешь, чтобы мы нормально жили? Волосы я обстригла, стала блондинкой, картину убрал. Дочь теперь в студию не ходит, пошла на курсы юных инженеров по твоей воле. Что тебе не так?!
— Устал я от вас! Хочешь знать, что мне надо? Хорошо, я скажу.
Виктор встал с дивана, чтобы занять больше пространства и казаться более значимым.
— Так вот, я хочу, чтобы теща переписала на меня квартиру.
— Какую квартиру?!
— Свою. Буду туда ходить, отдыхать от вас. Сил моих нету на тебя смотреть. Неделю там буду жить, отдыхать, а потом неделю тут, с вами. И овцы сыты, и волки целы, — выдал он.
— А маму куда?!
— А тещу на дачу. Она любит в огороде копаться, да и недолго ей осталось, пусть к земле привыкает.
Аня слушать отца не смогла. Она вытирала пыль с вазы и, не выдержав этих слов, выронила ее, а та разлетелась на осколки.
— Вот же руки не из того места! Вся в мать! — выругался Виктор, смотря на дочь с ненавистью.
— А может, не в мать, а в отца?! Деспот! — Аня подавила желание кинуть в него куском вазы и, бросив осколки, убежала из комнаты.
— Вырастила хамку, а еще от меня чего-то требуешь, — продолжил Виктор, но Аня уже не слышала. Она быстро оделась и пошла к бабушке. Она не могла позволить отцу так поступить с Татьяной Степановной.
Женщина внимательно выслушала внучку и задумалась.
— Я боюсь, что мама снова пойдет у него на поводу, убедит тебя переписать квартиру! А вдруг он потом скажет, что ему твоя дача нужна, а тебя в дом престарелых сдаст?! — плакала Аня. — А потом он решит, что я ему неродная и сошлет меня куда-нибудь в интернат…
— Милая, не надо плакать. Пока квартира на мне, ничего не случится. Я ее переписывать на него не стану, — заверила бабушка. В то же время она понимала, что внучкины опасения — не пустые слова. Если Татьяны Степановны вдруг не станет, квартира и дача перейдет Нине, а Нина могла пойти на все ради мужа. Порой Татьяна Степановна думала, что дочь слишком отчаянно любит своего мужа, в ущерб себе и дочери. Но Татьяна Степановна старалась держать мнение при себе… Пока она не поняла, что ситуация вышла из-под контроля.
Женщина не спала всю ночь. А утром она серьезно поговорила с внучкой. В тот день Аня осталась у бабушки, а вечером к ним присоединилась Нина. Она плакала, долго и много говорила, а Татьяна Степановна слушала дочь. И Аня… тоже слушала и не понимала, к чему такая семья, если среди членов семьи нет уважения.
Утром Нина успокоилась. Она проводила дочь в школу, а сама пошла домой. Ей было тяжело, и она до последнего надеялась… Но чуда не случилось. Муж пришел домой еще более раздраженным, чем уходил.
К счастью, скандал разыгрался без дочери.
— Где эта мелкая зараза пропадает третий день? Ты тайком ее на занятия по рисованию водишь? Мне товарищ сказал, что она бросила курсы инженеров! Я зачем ее туда устраивал? Чтобы вы меня позорили?! — с порога заорал Виктор.
— Вить, тише, пожалуйста. Голова болит.
— А меньше надо дурью маяться! Лучше бы еду приготовила! Второй день жрать нечего!
— Я была у мамы. Мы с ней обсудили все.
— Да? — Виктор немного изменил тон. — И? Она готова переписать квартиру?
— Мама уже переписала квартиру, и она согласна пожить в деревне. Уже вещи собрала. Я ее завтра отвезу.
— Зачем завтра? Заказывай такси и поехали прямо сейчас! Я быстро соберусь, видеть вас не могу, хоть отдохну в тишине и спокойствии. — Виктор сбросил куртку и отправился за вещами. Он набросал в большую сумку свою одежду и личные вещи. — Этого пока хватит. Ты нашла машину?
— Да.
— Прекрасно. Отвези меня к теще, а тещу на дачу. Наконец-то отдохну от вас.
Нина ничего не ответила. Она молча прошла в машину, и они поехали на вокзал.
— Что это значит?! Куда ты меня привезла?!
— Уезжай откуда приехал. Отдыхай. На развод я подам сама. Можешь не беспокоиться, — Нина вышла из машины и пересела в другую. Ее уже ожидало такси «в новую жизнь».
— А как же раздел имущества?! Квартира?!
— Вот, — она кивнула на его сумку и протянула билет до поселка, откуда он приехал в город, чтобы жениться и обосноваться здесь. — Это — все твое имущество. То, что ты за 16 лет нажил только часы с кукушкой — это твои проблемы. Квартиру мама на Аню переписала, тебе ничего не достанется. Прощай, Витя. Хотя нет, не прощай. Рано нам с тобой все контакты обрывать: с тебя еще алименты 3 года будут приходить для Ани. А я с удовольствием их потрачу на наши нужды.
Виктор что-то говорил ей вслед, но Нина оставила его у вокзала. Она знала, что Татьяна Степановна в тот момент меняла в ее квартире замки. Обратной дороги домой для Виктора больше не было. И хотя ей было больно, она поняла: лучше один раз «отрезать», чем терпеть обострение всю оставшуюся жизнь.
