— Уезжаете? — скрипучий голосок соседки-пенсионерки бабы Маши, заставил Елизавету вздрогнуть. Она чуть ключи от квартиры не выронила!
— Доброе утро, Мария Филипповна, — нервно улыбнулась молодая женщина, — да, вот решила, что нечего ребятам летом в городе томиться. Мы к родственникам, до первого сентября!
Это было наполовину правду, а наполовину — ложью. Потому что Елизавета действительно взяла своих детей — двенадцатилетнюю Верочку с восьмилетним Лешей и купила билет на поезд в самую, самую глушь — до райцентра одного, откуда еще два часа предстояло ехать автобусом до деревни Кабан. А ложь заключалась в том, что никакой родни, у которой можно бы бы летом прохлаждаться, у осиротевшей полгода назад семьи не было. Свекры Елизавете прямо на похоронах Михаила сказали — мы, мол, брака нашего сына с тобой не одобряли никогда и отпрысков твоих за внуков не считаем, так что, ни на что не рассчитывай!
Елизавета и не рассчитывала. Она вообще, с тех пор, как шесть лет назад Михаил ушел от нее к любовнице (бывшей по совместительству дочуркой генерального директора в фирме, где он работал), ничего практически от него не получала и не ждала. Алименты, да, какие-то платил, но зарплата, она серьезно так подозревала, была серой.
